Найди меня

Через пять минут к Джару подошел Макс Иди в отутюженном льняном костюме.

– Пройдемся? – спросил он настойчивым и все еще серьезным голосом. – Я ненавижу толпу.

– Я тоже, – кивнул Джар.

Когда они миновали диаспору курильщиков, направляясь к Прайд-стрит, Джар повернулся к Максу:

– Думаю, что за мной здесь сегодня следят.

– Ты серьезно?

– Мои друзья, говорят, что я – параноик.

– Сколько их? – ускорил шаг Макс, застегивая среднюю пуговицу своей мешковатой куртки. – У тебя на хвосте?

Прежде чем Джар успел ответить, Макс бросился бежать и запрыгнул в заднюю дверь красного «Рутмастера». Джар последовал его примеру, вскакивая на подножку уже отъезжающего даблдекера.

– Мы так выиграем несколько минут, – проговорил Макс, пытаясь отдышаться. – Наверх! – скомандовал он.

Джар хотел спросить у Макса, что он делает. Но тот уже поднимался наверх, перешагивая через две ступеньки сразу. Единственными пассажирками в салоне второго этажа были две пожилые женщины, сидящие в конце автобуса. Джар с Максом заняли передние места и, пока «Рутмастер» прокладывал себе путь к Мраморной арке, смотрели вниз, на Эджвер-роуд.

– Если нас действительно пасут, – продолжал Макс без всякого объяснения, все еще тяжело дыша, – нам стоит бы выйти на следующей остановке, перейти улицу, сесть в другой автобус, идущий в другом направлении, быстро пройти салон и выскочить через заднюю дверь, поймать такси и поехать туда, где движение очень интенсивное. Но я слишком стар для такого.

– Тебе что, раньше приходилось так делать? – изумился Джар, уже приготовившись услышать, что когда-то Макс не только был репортером, но еще и шпионил.

– Шпионаж и журналистика одним миром мазаны: и шпионы, и репортеры стремятся выведать тайны людей, которые те не хотели бы делать всеобщим достоянием. А для этого они должны уметь «заметать следы» и избавляться от хвостов. Меня не удивляет, что за тобой следят. У нас немного времени, – добавил Макс, уже более серьезно: – Тебе следует кое-что знать о Розином дневнике.

– Он тебе пригодился? Для статьи?

– Не совсем так… Ты помнишь, чтобы Роза когда-либо говорила о поездке в приют?

– Один раз. Это было до нашего знакомства.

– А еще что-нибудь она говорила?

– Нет, ничего больше. Она упомянула об этом вскользь.

– А она тебе сказала, где этот приют находился?

– Должно быть, в Херефордшире. Я не уверен.

Макс взял паузу. А помолчав, произнес:

– Мне неприятно об этом говорить, но – как бы это выразиться? – некоторые фрагменты моей статьи для веб-сайта были… доработаны… приукрашены. – Не подобрав нужного слова, Макс наигранно закашлялся и решительно выпалил: – Выдуманы.

– Какие? – спросил Джар. – По большей части твоя история совпадала с Розиным дневником.

– Это-то меня и беспокоит.

– Я тебя не понимаю.

– Ты прочитал статью. Я считал и продолжаю считать, что часть студенческих суицидов в Оксфорде и Кембридже выглядели весьма подозрительно. Тела не были найдены. И я написал, что эти студенты были завербованы разведслужбами через сеть социальных работников и психотерапевтов, работавших при колледжах.

– Да, это же следует из Розиного дневника.

«И из документа, прожигающего мне дырку в кармане куртки», – думал Джар, но не сказал об этом вслух. Он еще недостаточно хорошо знал Макса, чтобы показывать ему эту бумагу. И не вполне доверял.

Макс поднял вверх руку, как уличный регулировщик, и оглядел салон автобуса, проверяя, может ли кто-нибудь его услышать:

– Я также написал, что эти студенты были отправлены в приют под Херефордом…

– Это тоже совпадает с тем, что говорила Роза, – перебил его Джар.

Макс снова прокашлялся, как будто готовился сознаться в преступлении:

– И я писал, что некоторых студентов потом перевезли в безопасное место на военной базе, ныне занятой ротой Специальной авиадесантной службы… Так вот: я это все выдумал… Местный житель рассказал мне, что владелец приюта был американцем и когда-то служил в спецназе. И ничего больше. Я тогда только удивился: как-то не вязался спецназ с приютом. И подумал: если я включу в свою статью САС, да еще и в заголовок, то ее обязательно купят. Во всяком случае, я на это надеялся.

– Я не понял, что значит «выдумал»? Роза…

– Слушай, я лишь предположил, что ее возили в штаб-квартиру САС. Мне стыдно, Джар. Но у меня не было никаких доказательств этого. Доподлинно мне было известно только одно: что нескольких несчастных оксбриджских студентов однажды отправили в центр духовного развития под Херефордом.

– Это не значит, что некоторых из них потом на самом деле не переправили на базу САС.

– Прости, Джар. Мне кажется, ты не до конца понимаешь, о чем я тебе толкую. Я понятия не имею, кто написал этот дневник. Но кто бы это ни был, этот человек просто прочитал мою статью и позаимствовал оттуда некоторые подробности.

– Но это невозможно. Дневник писала Роза.

– Моя статья была размещена в даркнете в июле 2013 г., через год после Розиной смерти.

– Я помню все из того, что она пишет в дневнике о нас – о завтраке после Майского бала, о ее купании нагишом в Каме, о нашей первой встрече в ресторане. Никто кроме нее не мог написать это.