Найди меня

Уже почти стемнело, и я понял, что спускаюсь с Яникула по единственной известной мне дороге; по пути я прошел мимо своего старого дома, словно надеялся, что это место приведет меня в чувство, заземлит меня и напомнит, кто я такой. Дом возник передо мной раньше, чем я ожидал; он постарел и склонился под тяжестью времени, как я и все мои бредовые вигилии. От этой мысли мне тоже хотелось смеяться. Столько лет прошло, а ты так ничему и не научился, правда? Все еще надеешься, что она окажется у твоей двери и скажет: «Вот она я, вся твоя».

И-ди-от. Разумеется, она дала деру.

Года через два, когда меня снова пригласят прочитать лекцию, я пройду мимо этого места и посмеюсь над человеком, которым надеялся стать, над своей мечтой о совместной жизни в доме у пляжа. Теперь только вигилии. А ведь я в какой-то миг собирался сказать ей: «Я готов бросить все. Мне все равно, где, когда и сколько это продлится. Мне все равно».

Здесь, сегодня, я стал минусом.

Я не мог даже гневаться на нее или себя. Нет, я испытывал обиду. Обиду не на то, что она врала, или играла со мной, или увлеклась на мгновение своими фантазиями и увлекла меня, после чего отбросила их, – а на то, что передумала, – хотя как можно винить ее в этом? Испытывал обиду, потому что доверился ей, а доверие нельзя вернуть. Она раздавила его и выбросила на помойку, не подумав ни о нем, ни обо мне. Я хотел снова стать тем, кем был утром в поезде, хотел стереть из памяти все произошедшее – как будто ничего и не было. И-ди-от. Конечно же, было.

После такого, думал я, мы выключим свет, запрем двери, закроем ставни и научимся больше никогда не надеяться. Только не в этой жизни.

Мне не пришлось переходить через мост. Стоило лишь взглянуть на последний этаж здания, где жил ее отец, и я увидел, что свет везде выключен. Она не дома. Логично.

Она знала, что я приду, и специально где-то задержалась. Тогда я пошел обратно в отель. Прежде чем зайти внутрь, я понял, что мой первоначальный план был все-таки не так уж плох. Перекусить, сходить в кино, выпить, пойти спать – и, повидавшись с сыном, уехать из Рима. А потом обо всем позабыть. И все-таки! Грустно, что так вышло.

Я собирался попросить служащего гостиницы разбудить меня в семь тридцать утра, когда увидел Миранду. Она сидела за одним из многочисленных столиков в длинном коридоре возле лобби и листала журнал.

– Я на секунду поверила, что ты все-таки решил сбежать. Поэтому ждала. Я больше никогда не выпущу тебя из виду.

Вместо ответа я просто обнял ее.

– Я думал…

– Идиот! – выдохнула она. Потом смягчила тон: – Но ты меня нашел.

Я протянул молодому человеку на ресепшене свою кожаную папку, и мы вышли из отеля.

– Ты обещал мне ужин.

– Ужин так ужин.

– Куда ты обычно ходишь после лекций?

Я назвал ресторан. Она знала это заведение, и оно ей нравилось. Нас посадили за тихий угловой столик; вина было в избытке, и, хотя оно оказалось не лучшего качества, нам удалось осушить целую бутылку. Позже, гуляя, мы снова прошли мимо моего старого дома. Я посмотрел наверх и увидел, что в окне третьего этажа горит свет.

– Больно? – спросила она.

– Нет.

– Почему нет?

«На комплименты напрашиваешься?» – спросил я ее взглядом и улыбнулся.

Она достала свой большой фотоаппарат и принялась фотографировать здание и мое окно, где горел свет.

– Как думаешь, что он делает там, наверху?

– О, я не знаю.

Но подумал я вот что: молодой человек наверху ждет, все еще ждет. Откуда ему было знать столько лет назад, что ты еще не родилась? Зимними вечерами, когда я готовил на верхнем этаже и время от времени смотрел в окно кухни, я ждал, но в мою дверь всегда стучался кто-то другой. На семинарах, зажигая сигарету – а в те годы это можно было делать, – я ждал, что ты откроешь дверь. В переполненном кинотеатре, в баре с друзьями – везде я ждал. Но не мог тебя найти, и ты никогда не приходила. Сколько вечеринок я посетил, и все продолжал надеяться, что случайно встречу тебя, и иногда почти думал, что встретил, но всякий раз это была не ты; тебе тогда было два года, и, пока мы заказывали по второму коктейлю, родители читали тебе вторую сказку на ночь. Как водится, часики тикали. В конце концов я перестал ждать, потому что перестал верить, что ты забредешь в мою жизнь, потому что больше не верил, что ты существуешь. Все остальное в моей жизни случилось: мисс Маргутта, мой брак, Италия, мой сын, моя карьера, мои книги, – но ты нет. Я перестал ждать и научился жить без тебя.

– А чего ты так отчаянно хотел все эти годы?

– Кого-то, кто знал бы меня изнутри, в общем, себя в твоем обличии.

– Давай зайдем, – сказала она.

На мгновение я подумал, что она хочет подняться наверх, и с ужасом представил, как мы потревожим жильца, который теперь живет в моей квартире.

– Лучше не надо.

– Я имею в виду в подъезд.