Нагуаль

При этом о моем здоровье она не обеспокоилась ни на грамм. Я догадалась, что в этом доме Роза служила (слишком уж она не походила на роль матери братьев) и отвечала за порядок. А порядок в ее понимании заключался и в опеке над членами семьи. Что ж, очевидно, я в список этих самых членов семьи для Розы не входила. Но, к счастью, Кевин обогнул толстуху и понес меня дальше по коридору. С возмущенным воплем и несвойственной пышному телосложению скоростью Роза понеслась вперед, распахнула одну из дверей, чтобы хозяйскому сыну было легче внести меня внутрь. Она кудахтала и крутилась рядом, пока он укладывал меня на кровать, но по-прежнему волновалась лишь о Кевине. Как только я устроилась на подушках, она окинула меня сердитым взглядом жгучих черных глаз, тихонько обозвала «брухой» и выкатилась из комнаты, хлопнув дверью.

– Что она сказала? – нахмурилась я после того, как поблагодарила Кевина за помощь.

– Да не обращай внимания, – махнул рукой он, – Роза ревнует, ничего не изменилось. По-прежнему считает, что ты плохо на меня влияешь, и уверена, что аварию ты устроила себе сама, чтобы попить кровь из Хантера. Она просто недалекая старая женщина, которая не видит, что мой брат сам выпьет кровь из кого угодно, если захочет.

Кевин говорил это беззлобно и даже с некоторой теплотой, и я поняла, что Розу он любит, как некое подобие бабушки, а на ее закидоны, как, например, высказывания в сторону жены брата, смотрит сквозь пальцы.

– Понятно, – я сбросила обувь на пол и откинулась на подушки, – глаза закрываются. Все-таки ты мой герой, Фокс.

Не выходя из роли Фэй, я бессовестно играла на его слабостях, которые успела изучить. Потом, наверное, мне будет за это стыдно. Кевин наклонился и подарил мне еще один долгий мятный поцелуй, а затем вышел. Как только дверь закрылась, я тут же села. Голова, действительно, слегка шла кругом, и лечащий врач что-то такое о переутомлении говорил – тут не пришлось сильно кривить душой, когда жаловалась Кевину – но жажда найти еще хоть какие-нибудь ответы на многочисленные вопросы пересиливала все. Я вскочила к кровати, подбежала к двери, с облегчением выдохнула – тут имелся замок. Повернула защелку – красота! Наконец-то, в одиночестве и с запертой дверью, испытала долгожданное ощущение покоя и безопасности.

Я потерла руки и огляделась. Теперь начиналось самое интересное.

Даже обладая скромным опытом в подобных делах, я понимала, что не только люди, но и вещи могут кое-что рассказать. Пожалуй, вещи даже лучше – они хотя бы не умеют лгать ради собственной выгоды. Честные и непредвзятые неодушевленные предметы казались мне теперь лучшими друзьями, чем окружающие homo sapiens.

Еще не двигаясь с места, я изучила глазами обстановку в комнате. Роза слишком уверенно подбежала именно к этой двери, она не стала задавать Кевину уточняющие вопросы наподобие «куда вы ее несете?» или «подготовить комнату для гостей?», можно ли на этом основании сделать вывод, что меня доставили именно в мою спальню? Взгляд остановился на широкой двуспальной кровати, расположенной в простенке между двумя окнами. Делила ли я ее с мужем? Или Джеймс, как сегодня, предпочитал «не возвращаться» ночами в особняк, прикрываясь работой, – ведь его брат упоминал о чем-то подобном?

В целом, обстановка мне понравилась. Оттенки мебели, постельного белья и обоев были выдержаны в уютной теплой гамме, окна закрывали плотные гардины, в ногах кровати имелась кушетка, на которую рука так и просилась бросить перед сном халат. Пол устилал мягкий белоснежный ковер, на чистку которого наверняка каждый день уходило немало усилий. В углу я заметила письменный стол с лампой и выключенным лэптопом. Этой мой или Джеймса? Это в нем, по обвинению мужа, я шныряла и выуживала секретную деловую переписку, или в другом?

Кроме декоративного столика с украшенной живыми цветами вазой и тумбочек с ночниками по обеим сторонам от кровати здесь больше ничего не было, и мой взгляд обратился на две одинаковые двери, разделенные между собой картиной с изображением бегущего в сливочно-взбитых облаках табуна гнедых лошадей.

Я направилась туда и за первой же обнаружила гардероб. Да еще какой! Размерами помещение не уступало самой спальне, а когда под потолком вспыхнул яркий свет, в противоположной стене в большом, от пола до потолка зеркале отразилось мое собственное отражение. Перед ним был устроен небольшой подиум, похожий на те, которые делают в бутиках, чтобы покупательницы почувствовали себя моделями во время примерки. Две невысокие ступеньки сияли золотом. Это выглядело настолько в духе того образа Фэй, который уже сложился в моей голове, что даже не вызвало удивления.