Наглое игнорирование

Отстрелял магазин, практически не прицеливаясь, скорее для шуму – врага попугать и себя успокоить. Несколько минут после этого был лютый страх – вот сейчас поймут лежащие совсем неподалеку немцы, что обороны-то и нет, ломанутся грамотно, по двое по трое, прикрывая огнем друг друга – и все, хана. Злобно ругавшийся пулеметчик тихо лязгал патронами, загоняя их в круглую колобаху диска, вот у него навык явно был, получалось это дело легко и без напряга, точно – тренировался, или ловкач сметливый по природе. Огонь с той стороны потихоньку затихал. Сердце колотилось – сейчас там офицер свистнет в медную дудочку на витом шнурке – и рванут.

Но почему-то немцы медлили. Это было странно. Видно же, что оборона хлипкая плевком сбить можно. Тут до старлея дошло, что не факт эти немцы – фронтовики. Очень может быть тыловая публика, а эти прохвосты во всех армиях одинаковы, помнится старорежимный генералиссимус Суворов толковал, что если интендант прослужил больше пяти лет – вешать его можно без суда и все равно будет за что и справедливо. И не любят тыловые на рожон лезть. Место хорошее – не зря медсанбатовскому начальству понравилось, может, ехали свое что развернуть, да напоролись. И если это так, то они зря не сунутся, дурных там нет, в тылах-то, там все умные и жизнь любят во всех ее проявлениях. И не так их много в грузовиках прикатило, набиты кузова чем-то еще. Потому огнем давить могут, да. Но и только. Оживился, стараясь говорить понятнее, велел пулеметчику выбираться по канаве в лес, если получится собрать хоть с десяток людей – можно бы этим фрицам во фланг вылезти и пугануть.

Тот кивнул, понял значит. Здоровяк взвалил на спину труп товарища, прибрал обе винтовки, и двинули по мокрой, грязноватой канаве. Идея контратаки старлею нравилась все больше и больше, если угадал и это тыловые – точно боя не примут, откатятся. Тогда можно будет дальше думать, может самое ценное тут удастся эвакуировать…

Путь в ад вымощен благими пожеланиями и великолепными планами. Когда уже до леса добрались – зажужжало за спиной и что-то немцы там загомонили радостно. Уже чувствуя холодок под ложечкой, аккуратно высунулся. И в глотке перехватило. Немцы поднялись! И не просто поднялись – а перед ними катилось две с виду несерьезных ерундовины, очень похожие на когда-то виденные по плакатам танки Пыцы 1. Чуточку выше человеческого роста, два пулемета в несерьезной приплюснутой башне. Гробик с бабкиным приданым на колесиках, то есть гусеницах, конечно.

И тут танчики врезали из своих пулеметов, сыпанув густой метелью. Боец с пулеметом выдохнул:

— Бог хранил! Сейчас бы нам хана пришла!

Идейно поминать бога было нехорошо для красноармейца, но Берестов пропустил слова мимо ушей – левый танк встал метрах в пятидесяти от покинутого так вовремя окопа и щедро взбил пулями бруствер. Пара немцев, пригнувшись, шмыгнули с боков танка, отработанно метнули гранаты на длинных деревянных ручках. И еще. И еще. Точно легло.

Жидкий бурый дым разрывов накрыл окоп. С виду – несерьезно, убого даже смотрелись гранатные взрывы, но Берестов отлично знал, что за жуть – рвущиеся в окопах гранаты.

— Уходим, тщстралтн! — бормотнул пехотинец с пулеметом. Он пригнулся, словно бегун на стометровку и явно рассчитывал дать деру, пока их не засекли немцы. И был прав – танки хоть и плюгавые – а остановить их было нечем. Совсем нечем. Начштаба взвыл от бессильного бешенства и не удержался – поймал в прицел самую медленную фигурку – пулеметчика, который как раз на ходу менял магазин в своей машинке и дважды бахнул. Немец выронил оружие и неспешно, даже как-то величественно, словно поверженный памятник, повалился на спину. Лютый был соблазн нарубить колбасникам фаршу, но те оказались сами не промах – тут же в дерево рядом смачно, с хрустом врезалась пуля, свистнуло совсем близко над головой, посыпались срубленные веточки, листочки запорхали в воздухе, и начштаба понял, что сейчас нащупают.

И пока пулеметы не довернули – ломанулся как брачующийся лось через густой подлесок. На секунду плеснуло страхом, что своих спутников потерял, но тут же обрадовался, увидев совсем близко здоровяка, тот бежал как-то странно, словно вприсядку танцевал, да еще и пер на плече труп убитого товарища.

А у старшего лейтенанта мелькнуло в голове, что прав был инструктор по стрелковому делу, когда говорил обучаемым на стрельбище:

— СВТ это чума! В умелых руках на автоматных дистанциях страшнее автомата. Из нее от пуза можно расстреливать ростовые на 100 м бегло, но пулька при этом бьет не как пистолетная.

Только бы на бегу успеть новые обоймы вбить в винтовку, а то там всего пара патронов осталась и второй магазин легок и пуст. Еще мелькнула какая-то толковая мысль, что-то с танками связанное, но эту мысль уже подумать не удалось, все внимание ушло на забивание патронами магазина.