— Нужно! — радостно возликовал я. — Более того, если вам какие-то детали не нравятся, можете поправить. И каждый, кто начнет исполнять эту песню здесь, в Уекахуа или в другом месте — получит от меня щедрые дары.
Оставив «трубадуров» с носильщиком, который отлично знал текст, я вышел из комнаты. Всё готово. Настало время для самого серьезного разговора.
— Князь, — я стоял перед мелко дрожащим древним стариком. — Призываю тебя отречься от власти и передать титул внуку. Я обещаю, что буду оберегать его, покуда мальчик будет мне верен. Более того, я объявлю его князем всех толимеков и помогу добиться этой власти.
Мне казалось, что Такоциан уже мало чего понимает и лишь послушно кивает. Но дед еще соображал.
— Хочешь загребать жар руками мальчишки? — пронзил он меня взглядом из-под обвисших бровей. — Сердце не ёкает?.. Впрочем, лучше уж ты. Коллиль, коли дорвется до власти, вообще его удавит. А тебе он, хотя бы, живым нужен… Ох, горе-горе Уекахуа…
— Почему горе? Начинается новая великая пора!
— Много ты понимаешь… Пацан! — старик долго молчал, а потом, видимо, на что-то решился. — Приведи ко мне Чокопица. Говорить с ним буду. Наедине! А потом уже тебе ответ дам.
— Хорошо, — кивнул я. — Но есть еще одно: я возьму в жены твою внучку. Она станет законной правительницей.
На этот раз Такоциан отреагировал веселее.
— А вот это ладно! Это неплохо… Всех, значит, решил к рукам прибрать?
— Всех, — не стал отпираться я.
— Тогда веди их обоих ко мне.
Внуки долго оставались в зале наедине с дедом. Конечно, было любопытно, что он им говорит. Но я внезапно таким уважением к старику проникся, что решил исполнить его просьбу и не подслушивать.
Дети вышли заплаканные. Заметили меня и сами двинулись в мою сторону. Туа-Онче поклонилась, не поднимая взгляд.
— Дедушка сказал, что я тебе кланяться не должен, — слегка всхлипывая, хмуро заявил мальчишка. — Мы с тобой равны. Почти.
— Почти, — согласился я.
Пять дней мои скальды-наймиты распевали Балладу Намба Ван в каждой подворотне. У колодцев и на площадях. В домах, когда звали. Конечно, пели вперемешку с другими песнями, чтобы не так подозрительно выглядело. Я через своих людей устраивал горячие опросы, и результат меня радовал: народу нравилась песня, народу нравилась зароненная в ней идея.
Я же все эти дни готовил шоу. Пусть не театр, но что-то похожее.
… — И вот я пришел по зову бога моего, чтобы вернуть справедливость. Ваши воины напали на меня, но я пришел в ваш дом с миром! Потому что знаю: правда Золотого Змея всегда будет сильнее лжи темных духов, что сбивают нас с пути!
Я шагнул вперед.
— Люди! Сегодня вы станете свидетелями великого события! О котором будете рассказывать своим внукам!
На «авансцену» вынесли паланкин с Такоцианом, который уже много-много дней не появлялся на людях. Надтреснутым голосом он объявил, что передает власть своему внуку Чокопицу. Я же поднял руки и объявил, что мальчик станет править всей Толимекой. По завету Калемы-Каваца и воле Золотого Змея Земли.
После этого мы двинулись к главным «декорациям» — к горе Уекахуа, которая возвышалась над городком с северо-западной стороны. Здесь, в священном месте, была обустроена богато украшенная площадка. Везде стояли разряженные стражи князя и мои золотые. Маленький Чокопиц гордо вышагивал вместе с нами. Затем с трудом, но старательно забрался на высокий помост.
— На этой священной земле, родине всего мира! — местный жрец своей луженой глоткой, конечно, мог легко посрамить меня. — В присутствии духов предков, пред ликом всевидящего солнца…
Солнце уже садилось, но можно было засчитать, что «пред ликом». Тем не менее, наша площадка находилась в тени горы, и становилось темновато. Люди толпились тесно, как сельди в бочке, толпа колыхалась, словно неспокойное море, а от столицы подходили еще и еще.
Мальчик под песнопения жреца воссел на свежесделанный трон: большой, яркий, богато украшенный. Старика подвели к внуку, трясущимися руками тот снял с себя богатый головной убор и водрузил его на голову. Здесь всё было традиционно. А затем к трону подошел я и вручил князю здоровый топор из тумбаги. Топор был обычный, типовой, какими орудуют золотые (собственно, у одного воина Глыбы я этот топор и отобрал). Но мастера заменили рукоять на более длинную. Деревяшку украсили резьбой, утыкали яркими перьями. Тумбагу заполировали и наклеили целую россыпь самоцветов. В общем, оружие стало почти бесполезным, но зато таким эффектным!
У Чокопица глаза загорелись (он не знал об этой части ритуала), мальчишка вцепился в топор обеими руками.
— Долгих лет князю всей Толимеки, потомку Калемы-Каваца, избраннику Золотого Змея Земли! — во всю глотку проревел я, воздев над головой левую руку с боевой киркой. Маленький князь, подражая мне, поднял топор обеими руками, мордаха у него была совершенно счастливой.