Наедине

Когда он, наконец, убирает от меня свою руку и отходит обратно к стойке, я разворачиваюсь, надеясь увидеть ту самую достающую его девчонку не из наших. И я вижу ее. Более того, я узнаю в ней ту самую девушку, которая приходила с Михой в тот злополучный вечер и у которой я забирала его вещи, так как сам он не мог появиться в зале в одной лишь окровавленной водолазке. Красивая темноволосая девушка, по виду на пару лет младше меня, с широко распахнутыми глазами и тонко поджатыми бледными губами, беззастенчиво рассматривающая мое вытянувшееся в изумлении лицо. Прежде чем я успеваю сдвинуться с места, она ловко соскальзывает с барного стула и спешно исчезает за извивающимися в танце фигурами. Я бросаю быстрый взгляд на Ника, который со скупой улыбкой общается с молодой парой в блестящем латексе и на меня вовсе не смотрит. Минуту спустя меня окликает возникший из ниоткуда Стевич, и я послушно бреду за ним к черному выходу, где мы, устроившись на заднем крыльце, закуриваем. Стевич ненавязчиво подмечает, что в последнее время в нашем Клубе наблюдается слишком много лишних людей и делится со мной соображениями на тему, хорошо это или не очень. Для его бизнес-плана это, несомненно, выгодный плюс, но вместе с тем хозяин клуба отмечает, что это может существенно повлиять на привычную атмосферу в нашем тесном обществе. В свою очередь, я не вижу большого повода для беспокойств.

И только когда Стевич, бросив окурок в стоящую рядом урну, разворачивается и заходит обратно в здание Клуба, я мысленно возвращаюсь к недавней сценке у барной стойки, и чем больше об этом думаю, тем сильнее становится странное чувство неправильности где-то глубоко в груди. Стремительно, разрядом в контрольные двести двадцать пронзает мысль о том, что та девушка приходится сестрой моему… новому случайному знакомому. Я вспоминаю выражение ее лица и понимаю, что она вполне способна рассказать об увиденном своему брату. В этом нет ровным счетом ничего такого, и все же я ощущаю стойкую потребность объяснить ему, как все было на самом деле. Мне совсем не хочется, чтобы он думал, будто между мной и Ником есть что-то большее, чем крепкая дружба. Это глупо. Это странно. Это не поддается ни одному из возможных объяснений, но когда я достаю из кармана телефон и выбираю в скудном списке контактов его имя, то меньше всего размышляю о том, что совершаю очередную ошибку.

Он отвечает уже через пару гудков. А я вдруг с ясной отчетливостью понимаю, что мой звонок на самом деле не имеет вообще никакого смысла.

Я не знаю, что ему говорить.

И я говорю «Привет»…

* * *

— Ты умеешь выбирать время, — подмечает Мишка. И лишь теперь я с заметным опозданием понимаю, что нормальные люди в такой час обычно спят, а вовсе не развлекают разговорами свихнувшихся девиц, которым не дает покоя какая-нибудь очередная глупая блажь.

— Я тебя разбудила, — говорю, прижав ладонь к виску.

— Вовсе нет. Я уже начинаю привыкать к ночной жизни.

— Извини, мне стоило пораскинуть мозгами…

— Да нет, в самом деле. Я только что притащил свою сестрицу из пафосного молодежного местечка. Ну, знаешь, блестящая мишура, заезженный попсовый мотивчик, зажигательные танцы до упада в полуголом виде… Словом, ничего общего с вашим Клубом. Ну, кроме последнего.

— Сестрицу? Я видела ее сегодня у нас, здесь, — с легким удивлением говорю я, на какую-то долю секунды засомневавшись в том, что действительно узнала ту девушку у стойки, перед которой мы с Ником так бездарно ломали дешевый спектакль.

— Да ну? Похоже, она не теряет времени зря.

— Я почти уверена, что не ошиблась, — поколебавшись, говорю я.

— Почти наверняка. Катька может кочевать из одного местечка в другое всю ночь напролет. Хотя… Я думал, ей не слишком у вас понравилось.

Набрав в грудь больше воздуха, я прокручиваю в голове остатки былых соображений и все же с легким зазрением совести решаю сдать поклонницу Ника ее оптимистичному братцу:

— Мне кажется, тут дело в нашем бармене. Помнишь моего друга?

С его стороны слышится отчетливый смешок.

— Еще бы. Он дважды подряд принял меня за злостного маргинала, — и прежде чем я успеваю что-то вставить, Миха добавляет с сомнением. — Думаешь, моей сестрице мог понравиться этот тип?

— Боюсь, мне пришлось ее расстроить… — и я, заметно сбиваясь с намеченной темы, кратко рассказываю ему о сегодняшней сценке в клубе.

Когда я, наконец, захлопываю рот в смутном ожидании его ответа, Миха какое-то время молчит и затем говорит вовсе не то, что я думала от него услышать.

— Ты посчитала, что я должен об этом знать? — уточняет он так, что мне, загнанной в угол, немедленно хочется выпустить телефон из рук. — О том, что у тебя нет ничего с этим весельчаком у бара?

Я цепко сжимаю в ладони корпус своего мобильника, в слепом волнении покусывая нижнюю губу.

— Наверное… да. Я знаю, как это глупо, но…

— Нет, — задумчиво тянет он, так же, как и я, невольно выдерживая короткие паузы. — Это не глупо. Но странно. Ты же понимаешь это, правда?

— Понимаю, — со вздохом соглашаюсь я.