Надменный герцог

— Что ж, вы, кажется, вообразили, что можете уволить меня и снова нанять, совершенно не считаясь с моими чувствами. О да, сеньор, я действительно предположила, что Терезе нужна компаньонка, и рассердилась, когда вы решили, что можете отослать меня, как невостребованную посылку, но даже у меня есть гордость, а как женщина, я заслуживаю чуть больше сочувствия!

— Помоги мне бог! Вы самая несносная особа, которую я когда-либо знал! — рассерженно пробормотал он. — И вы не женщина, а скорее ребенок!

— Мне двадцать один год, сеньор, и я не более ребенок, чем… чем вдова вашего кузена, сеньора Винсейро! — Джульет очень не нравилось его высокомерие.

Герцог с силой погасил сигару о медную пепельницу и холодно посмотрел на нее:

— Итак, сеньорита! Могу я узнать, что вы решили? Или вам требуется время на раздумье? Предупреждаю вас, я ведь могу и передумать!

Джульет чувствовала, что щеки ее горят.

— Я останусь, — обронила она и добавила, когда он собрался снова заговорить: — Если вы мне побольше расскажете о Терезе, ее состоянии и почему вы так не хотите, чтобы у нее была компаньонка!

Она поражалась собственному безрассудству, и герцог, судя по всему, тоже. Он зажег еще одну сигару и подошел к подносу с напитками, стоящему на ближайшем столике. Он налил себе солидную порцию виски и залпом выпил, а затем повернулся к Джульет и спросил, не хочет ли она тоже выпить. Джульет помотала головой, и он насмешливо поднял брови:

— Англичанки ведь полностью эмансипированы, не так ли?

— Я только что выпила две чашки чаю, сеньор, — ответила Джульет, дивясь собственному самообладанию,

— Допустим!

Он улыбнулся, обнаружив ровные белые зубы, и у Джульет засосало под ложечкой. Ощущение нельзя было назвать неприятным, но все же оно ее немного напугало, и она обрадовалась, когда он сел за стол и продолжил лениво рассматривать бумаги.

Джульет неуверенно помялась у двери, и он указал на стул напротив себя:

— Сядьте же, сеньорита, или мне самому придется стоять, а разговор будет не из легких.

Джульет снова села на стул и сцепила руки на коленях.

— Итак, сеньорита, — начал он, — я расскажу вам о Терезе. Как вам известно, ей шестнадцать лет и она весьма умна. До несчастного случая она училась в академии в Лиссабоне, где жил мой брат, но, когда погибли ее родители, а она сама получила травму, я привез ее сюда. — Он затянулся сигарой. — Тереза дочь не моего брата, а его жены от первого брака.

— Да, Тереза мне рассказала, — ответила Джульет, и он нахмурился.

— Понятно. Она, должно быть, сегодня была особенно откровенна. И все же, как я уже сказал, после аварии я привез ее сюда. Больше у нее никого не было. Родственники ее матери, по крайней мере родители, умерли, братьев и сестер у нее не было. Девочка осталась совсем одна. Естественно, она взяла фамилию моего брата, она была для него все равно что родная дочь.

— Ясно.

— Несчастный случай — это была настоящая трагедия. Тереза несколько часов пролежала под обломками в полном сознании и переживала невыразимые душевные страдания. — Он вздохнул. — В больнице у нее не нашли ничего серьезного; ноги не пострадали, позвоночник тоже, она просто отказывается ходить! Это так просто — или, может быть, так сложно! — Он подался вперед. — Вот почему я не хочу, чтобы она испытывала сильные эмоции, как отрицательные, так и положительные! Она уже испытала потрясение, и вылечить ее может только время, любовь и терпение. У нее есть сиделка, мисс Мадисон, очень способная женщина. Но она стара, ей уже за пятьдесят, а следовательно, она не может составить компании такой девушке, как Тереза.

Джульет вздохнула.

— Тогда почему такие проблемы из-за того, чтобы нанять ей компаньонку? — воскликнула она.

Герцог нахмурился:

— Вы очень любопытная девушка, мисс Саммерз. Но меня не особенно волнует ваше отношение!

Джульет еще больше покраснела:

— Почему? Вам не нравится, когда выражаются напрямик?

— Напрямик? Что это значит? Право быть дерзким, если этого хочешь?

— Нет. Это значит быть честным и называть черное черным.

— Гм-м. Что ж, я держу свое мнение при себе, сеньорита.

— И вы объясните, почему отказывались взять меня? — Джульет твердо решила получить ответ на мучивший ее вопрос.

Он пожал плечами:

— Это все Эстелла, сеньорита. Как и раньше. Только тогда была американка, Лора Уэстон. Это была беда. Тереза ее невзлюбила, и в доме постоянно царила дисгармония. Кроме того… Впрочем, вам это неинтересно. Ну, сеньорита, что вы теперь думаете?

Джульет вздохнула.

— Конечно, работа должна мне понравиться, — призналась она. — Тереза бросает мне вызов, а я всегда принимала вызов.

Он улыбнулся, на этот раз без насмешки:

— А вы не из трусливых, малышка!

Джульет хотелось бы, чтобы он ничего не сказал. У нее снова неприятно засосало под ложечкой. Она поспешно встала.

— Вы хотите, чтобы я сказала Терезе? — спросила она.

— Минуточку, — ответил он, тоже вставая. — Что вы хотели сказать своей фразой в начале нашей беседы?

— Какой фразой? — Джульет сделала вид, что не поняла.

Герцог снова нахмурился.

— Вы прекрасно знаете, какой фразой, — ответил он. — Вы сказали, что Тереза любит меня.