Надежда [Рассказы и повести]

Мальчик покачал головой, всё так же глядя в сторону. Он покраснел от виски и перестал дрожать.

— Ну говори, — сказал матрос. Он начал сердиться и налил себе снова.

— Ну ладно. — Томми придвинулся к столу и решительно повернулся к матросу. — Ладно, я тебе расскажу. Только ты не поймешь.

— Ну давай.

— Видишь ли… — Он задумался на минуту, затем продолжал. — Видишь ли, я от тебя ушел тогда ночью. Взял и ушел.

Матрос кивнул.

— Но ты не подумай, что я один хотел уехать… Один уехать, а тебя бросить.

— А почему ты ушел?

— Тебе это трудно понять, — сказал Томми. — Дело в том, что я тебе всё соврал… То есть не соврал, а так… Выдумал, одним словом.

— Как выдумал? — матрос не понимал.

— Дело в том, что ничего этого не было. Ни фермы, ни домика, ни сада. Это я всё придумал.

— Я что-то не понимаю, — сказал матрос. — Как же не было? А где твои родители живут?

— И родителей не было, — горько усмехнулся мальчик. — Никого не было. Я их всех придумал.

— Подожди! — Матрос начал понимать. — Ты их придумал так, как рассказы придумывал?

— Ну да. — Мальчик кивнул. — Как про разных прохожих. Только это было про себя.

— Нет, нет. — В голову матросу пришла одна мысль. — Нет, неправда. Ведь мы письма получали от Фриды.

— Письма я сам писал, — сказал мальчик тихо. — Напишу и отнесу на почту на другой конец города. А в своем отделении получаю. Помнишь, там всегда был штамп Сан-Франциско.

— Неправда, — матрос побледнел и откинулся на спинку стула. После долгой голодовки он ослабел, и маленький стакан виски уже подействовал на него. В голове у него шумело. Он никак не мог понять, как могло: получиться, что у мальчика не было родителей.

— А куда же мы сами писали письма?

— Адрес я просто выдумал.

— Ну подожди, — матрос схватился за стол руками. — А как же… — Он боялся произнести это имя, имя девушки, которую он полюбил уже и о которой столько думал в долгие часы на помойке и на трубах.

Мальчик понял его.

— Как же Фрида? И Фриды тоже не было.

— Но ведь ты же, — матрос сжал кулаки, — ты же про нее всё рассказывал. Как она стирает, как в огороде работает, как гладит. Не может быть, чтобы ее не было.

Мальчик вздохнул.

— Не было. Понимаешь, ее тоже не было. Я ее тоже придумал. Видел одну похожую в кино, а остальное всё сам выдумал.

— И что она добрая? И что так работает?

Томми кивал при каждом вопросе.

— Ну хорошо, — сказал матрос. Он всё еще не мог поверить. — А зачем же ты так сделал, если их на самом деле нету?

— Вот это тебе и не понять, — вздохнул Томми. Он огляделся, как бы ища что-нибудь, что могло бы ему помочь в объяснениях.

Сизый дым висел в спертом воздухе. В противоположном углу грохотала радиола. За столиками спорили, шумели. Кто-то плакал, кто-то пьяным голосом подпевал радиоле.

— Понимаешь, — сказал мальчик, — я всё время был один, и мне хотелось, чтобы у меня кто-нибудь был…, Я сначала в приюте жил, а потом убежал оттуда, потому что надзиратели очень дрались. И вот тогда я придумал себе отца, а потом мать и Фриду. А потом придумал, почему я от них ушел. Мне некому было что-нибудь про себя рассказывать, я стал писать письма. Сам напишу и опущу в ящик. А потом ответ напишу и тоже опускаю. Только в другом месте. И так хорошо мне было. Я что-нибудь делаю и всё думаю: а что бы Фрида сказала…

— Значит, ты врал, — сказал матрос мрачно. У него было такое ощущение, что у него отняли что-то большое и близкое ему. Он только не мог понять, кто это сделал. Он налил себе виски и выпил.

— Нет, не врал. — Мальчик покачал головой. — В том-то и дело, что не врал. Я в них во всех, знаешь, как верил. Они передо мной как живые были. Закрою глаза и вижу. Я в них сам верил еще больше, чем ты. До самого последнего дня. А потом ночью проснулся и понял, что никого нету. Мне тогда страшно стало, что ты рассердишься, и я ушел.

— Ну хорошо. — Матрос нахмурил брови и закусил губу. В голове у него вертелась какая-то мысль, но он никак не мог поймать ее. — Ну хорошо… А откуда же ты всё узнал?

— Что «всё»? — спросил Томми.

— Ну вот это… Про ферму и про Фриду.

— Я тебе говорил, что всю прошлую зиму сидел в Публичной библиотеке. Я там всё и прочел. Что там растет, когда сажают. А сам-то я всю жизнь здесь в городе. По помойкам хожу. Я за городом ни разу и не был. Я даже и коровы-то никогда не видал.

Из открытой двери подуло, и мальчик зябко передернул тощими плечами. Кожаная куртка исчезла, на нем была полосатая грязная рубашка.

— Ну ладно, — сказал матрос. — Он откинулся на спинку стула и мрачно уставился перед собой. — Значит, ничего этого и не было. Ни дома, ни сада, ни Фриды.

— Ничего не было. — Мальчик вздохнул.

Майк заказал еще виски, налил себе и Томми и быстро выпил. Затем снова налил и выпил.