Над строками Нового Завета

Каждый гимнограф, изменяя слова, ритм и стиль, пытается сделать так, чтобы красота библейского текста проявилась и в греческом его варианте. Без сомнения, многим это удается. Первая песнь канона всегда восходит к гимну, который воспел Моисей после перехода через Красное море (Исх 15: 1– 19): «Я пою Господу, ибо Он славно прославился». Вторая песнь, содержащаяся лишь в одном Покаянном каноне, представляет собой парафразу песни Моисея из Второзакония (32: 1– 43): «Услышь, о небо, и возглаголю, и да внемлет земля глаголам уст моих».

Третья песнь имеет своим источником песнь Анны из Первой книги Самуила (2: 1 и далее): «Утвердилось сердце мое в Господе», а четвертая – песнь пророка Аввакума (3: 2 – 19): «Господи, услышал я слух Твой и убоялся». Пятая песнь берется из книги пророка Исайи (26: 9 и далее):

Душою моею я стремился к Тебе ночью,
И духом моим я буду искать Тебя
С раннего утра…

Шестая песнь взята из книги Ионы (2: 3—10):

Возопил я в скорби моей к Господу моему Богу,
И Он услышал меня…

В Библии – это песнь утопающего, человека, который, словно в море, тонет в бездне греховной. Мотив этот повторяется в псалмах 68-м и в знаменитом 129-м («Из глубины взываю к Тебе, Господи»). Трудно представить себе что-либо более яркое в жанре исповедальной лирики, а поэтому и ирмосы, написанные на тему этих молитв из глубины, звучат особенно ярко:

Видя, как море житейское
Бурею бед вздымается,
К тихому Твоему пристанищу
Я притекаю и вопию Тебе:
Возьми от тления жизнь мою,
О Многомилостивый.

Седьмая и восьмая песни берутся из книги Даниила – это песни трех отроков – Анании, Мисаила и Азарии (3: 26–45 и 52–90). Последняя, девятая песнь восходит к песне Марии из Евангелия от Луки (1: 46–55):

Величит душа Моя Господа
И возрадовался дух Мой о Боге Спасе Моем.

Канон, таким образом, составляется по весьма строгой схеме, отступления от которой исключаются. Но при этом поэтика его такова, что каждая входящая в него строфа (в каноне в среднем от 32 до 40 строф) может восприниматься как самостоятельная молитва. Это делает канон оптимальной формой для богослужебной молитвы: его можно читать полностью, но можно и прочитать лишь отдельные строфы; слушать канон один из молящихся может внимательно, не пропуская ни одной строфы, а другой – выхватывая из чтения лишь немногие строфы и погружаясь в размышление над ними.

Тот же, кто внимательно слушал начало, а потом углубился в молитву или просто задумался, с любого мгновения может включиться в слушание текста вновь и т. п. Кроме того, весь канон от начала до конца пронизывает припев, повторяющийся после каждой строфы. Им может быть фраза из псалма: «Помилуй меня, Боже, помилуй меня», восклицание: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» и «Пресвятая Богородица, спаси нас» и т. п. Для кого-то из молящихся именно припев составляет основное содержание канона, а весь остальной текст превращается в своего рода звуковой фон для краткой молитвы.

К сожалению, при переводе канонов с греческого языка на славянский были утрачены все ритмические особенности их текстов. По-славянски они звучат как проза, которая слегка ритмизируется благодаря чтению нараспев. По-гречески же все каноны написаны довольно сложными, причудливыми, непредсказуемыми размерами; ритмический рисунок песни задается восходящим к библейскому тексту ирмосом, а каждая из следующих далее строф точнейшим образом этот рисунок повторяет.

Канон – это жанр для всех: одному он дает возможность насладиться тем, как мастерски «плетет свой ковер» гимнограф, а другому предоставляет простой и хорошо ложащийся на душу материал для молитвы.

Каждый гимнограф интерпретирует библейские песни, от которых берут тему ирмосы, по-своему. Так, Иоанн Дамаскин видит в первой песни канона (песнь Моисея из книги «Исход») «эпиникий», то есть победную песнь, подобную тем, что в древности сочиняли Пиндар и Вакхилид (V век до н. э.); в библейском тексте его больше всего привлекает формула «славно прославился». В целом он выдерживает первую песнь канона в быстром темпе и делает ее довольно лаконичной:

Море словно сушу преодолев
И египетского рабства избежав,
Возопил Израильтянин:
Избавителю и Богу поем нашему.