Начинай со своего дома

– Нет, Митя, – я чуть сознания не лишилась из-за прямого попадания в сердце. – Не из-за него.

– Значит, есть кто-то ещё. Я правильно тебя понял?

– Митя!

– Подожди! – ещё одна торопливая затяжка. – Кто он?

– Ты его не знаешь, Митенька.

– Кто он?

– Я не могу тебе этого сказать.

– Саша! – он отбросил сигарету и схватил меня за плечи. Его глаза сузились. – Я люблю тебя, ты можешь это понять?

– Очнись, Митя! Ты придумал эту красивую сказку и сам же в неё поверил! Ну, я же права, признайся хотя бы сам себе!

– Шурочка! – он обхватил меня за плечи и прижал к себе. Я затихла. – Клянусь тебе, я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Не важно, как я к тебе отношусь и как часто я думаю о тебе, мне гораздо важнее видеть у тебя на лице сияющую улыбку, даже если она вызвана не мной.

Он отстранил меня. Мне было больно на него смотреть.

– Я могу тебя поцеловать?

Я кивнула. Он легко прикоснулся к моим губам.

– И ещё, Шурочка, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Знай, что у тебя есть верный друг. Что бы ни случилось, помни об этом всегда!

– Спасибо тебе, Митенька! – я приподнялась и тоже поцеловала его. – Ты самый лучший друг на свете!..

У меня почему-то резко поднялось настроение. К чему бы это? На самом верху лестницы я чуть не столкнулась с Аней Тихоновой. Лицо её было бледнее обычного. Заболела, что ли?

– Привет, Ань! Ты вниз?

– Нет, Саш, я тебя жду. Мне… поговорить с тобой нужно.

– Давай завтра, Ань? У меня работы столько скопилось, не знаю, за что хвататься.

– Завтра? – она как-то сразу сникла. – Ладно, Саш, давай завтра. Я… Хорошо. Конечно. Я подожду…

– У тебя всё в порядке, Анюта? – я внимательно вгляделась в осунувшееся лицо.

– Да, – выдавила она из себя. Губы её мелко задрожали. – У меня всё в порядке. Конечно.

– Ну-ка, идём! – я решительно схватила её за руку и повела по полутёмному коридору. Она не сопротивлялась. К счастью, комнатка, в которой мы обычно ночуем, была свободна. – Рассказывай, Аня, что у тебя стряслось!

Она глубоко вздохнула.

– Саша! Я хотела с тобой поговорить… у тебя спросить…

Она замолчала. Внезапно я догадалась.

– Ты хотела спросить о нём?

– Да, – на щеках её появился лихорадочный румянец.

– Тебя интересует, как я к нему отношусь, не правда ли?

И ещё одно тихое «да».

– Так вот, я могу сказать тебе честно и искренне – я люблю другого!

– Правда??

– Правда, правда! – засмеялась я. – Так что можешь забирать своего Зимина себе!

– Петра Петровича? – почему-то безмерно удивилась она.

– Да, – помедлив, ответила я. – Разве ты не его любишь?

– Не-е-ет, – кожа её опять стала белой. – Не его…

– А кого? – пришёл черёд удивляться мне.

– Д-д-диму, – заикаясь, прошептала она. – Дмитрия Константиновича.

– Митьку? – громко воскликнула я. – Вот это да! А я думала… Мне же Настя сказала, что ты в шефа влюблена!

– Нет! – она с силой помотала головой. – Ты что! Совсем не в него!

– Обалдеть! – я рухнула на диван. – Вот уж не ожидала! Вот это сюрприз…

– Ты меня запутала, Саша! – Аня тихонько опустилась на самый краешек дивана. – Так ты тоже… Дмитрия Константиновича…

– Да нет же! – воскликнула я. – Не Дмитрия Константиновича вовсе! Я же говорю, совсем другого человека! И он меня тоже…

– Дима?

– Фу-ты, ну-ты, Анька! Какая же ты непонятливая! При чём тут твой Дима?

– Саша! – из глаз её посыпались слезы. Именно посыпались, как маленькие хрустальные горошинки. – Я так его люблю-ю-ю!!!

– О, господи, – вздохнула я с облегчением. – Нашла из-за чего рыдать! Ну, любишь, так это же прекрасно!

– Да, прекрасно! – всхлипнула она. – Но он-то меня не любит! Он любит тебя!!

– С чего ты взяла, дурочка?

– Он цветы тебе дарит каждый день!

– Подумаешь! Обычный знак внимания!

– А ещё он на тебя всё время смотрит!

– И что тут такого?

– А сегодня вы с ним целовались! – выложила она свой главный козырь.

– А ты откуда знаешь?

– В окно видала, – смутилась Аня.

– Подглядывать нехорошо, Анечка, – я вздохнула. – Но и тут я тебя могу успокоить. Это был дружеский поцелуй. Честное слово!

– Правда? – она с такой надеждой на меня посмотрела, что в горле у меня запершило. Я молча кивнула.

– Что же нам с тобой теперь делать, Аня? Хочешь, я с ним поговорю?

– Ты что! Ни в коем случае! Я со стыда сгорю!

– Что же в этом такого стыдного, Анюта? Любовь – это сладко, может быть больно, но уж никак не стыдно. Но ты права, говорить ему мы ничего не будем. Тут надо действовать хитрее.

– Во мне совсем нет женской хитрости. Так говорит моя мама, и она права.

– Зато во мне есть, – усмехнулась я. – Положись на меня, к новогодним праздникам он влюбится в тебя, как миленький, вот увидишь!

– Я очень хочу тебе поверить, Саша! – её глаза заблестели.

«А ведь она красавица! – мелькнула удивлённая мысль. – И добрая. А ещё очень талантливая. Может быть, на этой почве они и сойдутся? Художница и фотограф – чем не идеальная пара?»

Я решительно встряхнула головой.

– Идём, Ань, и не думай пока ни о чём, – я встала. – Кстати, а почему Настя решила, что ты в Зимина влюблена?

– А я ей соврала, Саш, – смутилась она. – Для отвода глаз.