Набег

Ободритка знала толк в травах: поморанка могла за полдня унять боль, а капустный лист, оставленный на ночь, хорошо снимал отек. Однако под рукой ни то-го, ни другого не было.

Айша присела на корточки, предложила:

— Хочешь — заговорю?

— Ты-то? — усмехнулась Шулига. Покачала голо-вой, начала вновь обматывать ногу тряпицей. — Да что ты умеешь, ведьма хренова? Вон, даже медведя отогнать не смогла...

— Это был не простой медведь, — вспомнив холод-ный взгляд зверя, возразила Айша.

— Конечно, не простой. Разве простой на челове-ка нападет? Всем охотникам ведомо: медведь — зверь тихий, трусоватый, на людей не налезает, от любого шума в лес бежит. А этот, как человечину учуял, вон как попер... Это оттого, что привык человечиной пи-таться. Видать, духи ему выбрасывают то, что сами не доели — кости, требуху, кишки всякие... Ну, будто со-баке... — Шулига заткнула конец тряпицы за обмот-ку кряхтя, натянула сапог, похлопала по нему ладонью. — Эх! А что до заговоров, так я в них не верю. На живом и без заговоров все заживет.

Она поерзала, удобнее устраиваясь возле Харека. Волк приоткрыл глаза, усмехнулся, облапил бабу за плечи, по-хозяйски привлек к себе. Круглое лицо ободритки расплылось от удовольствия, на пухлых щеках отчетливо проступили ямочки, глаза сузились, словно у сытой кошки. Как бы ненароком ее пальцы соскользнули на колени Волка, коснулись топора. Айша насторожилась, — берсерк никому не позволял прикасаться к своему оружию, и уж тем более-женщине. Однако он продолжал дремать, словно не заметил движения подруги.

— Зря ты так. — Айша скрестила ноги, подоткнув края юбки под зад, уселась напротив Шулиги. — За-говоры и заломы — великая сила.

— Как скажешь, — лениво согласилась та. Бли-зость Харека смягчила ее. — Только медведь деру дал не от твоих заговоров, а от обычной коряги. Еще по-везло, что старый он слишком, а дел с живыми людьми не имел. Мертвых-то, видать, жрал, так ведь они и не дрались. Вот он и опешил, бедолага, — не при-вык, чтоб еда с ним сражалась...

Ободритка хихикнула, ткнула Харека кулачком в бок:

— Слышь, Волк, а я ведь тоже испугалась. Давно уж так не пугалась...

Харек усмехнулся, не размыкая глаз.

Шулига замолчала, уставилась на свои руки, пе-ребирающие складки на юбке.

Стало тихо. В тишине где-то далеко тяжело за-кликала зигзица, пошумел в ветвях деревьев уста-лый ветер, скользнул по лицу вечерней прохладой. Айша подумала о Хареке и Шулиге. О том, как они непохожи, и о том, что уже дважды Шулига не по-зволила ей стать добычей тьмы, что шла за ней по пятам. Затем — о Бьерне...

— Скоро стемнеет„— сказала, чтоб не вспоминать.

— Это верно, — согласилась Шулига. В объятиях урманина ей было хорошо и тепло, она не слишком спешила продолжить путь. Однако, переборов уста-лость и негу, сняла со своего плеча тяжелую руку Вол-ка, встряхнулась. — Надо идти.

Поднимаясь с земли, Айша впервые поинтересова-лась:

— А куда мы идем?

Харек уже поджидал женщин в сторонке, потяги-вался, как большой лесной зверь. Топор торчал у не-го из-за пояса, в прорехе на боку виднелась нагноив-шаяся рана. Она не была глубокой, поэтому Харек не обращал на нее внимания. Почесал кожу рядом с кра-ем раны, зевнул.

— Домой, — покосившись на него, ответила Шу-лига.

— Домой к кому? — не унималась Айша.

— Ко мне. — Ободритке надоели расспросы, на лбу появились недовольные морщинки, короткие светлые брови почти сошлись над переносицей. — К моему от-цу, в мои родовые земли.

Словно почуяв ее раздражение, Харек бросил на нее быстрый взгляд. Оказалось достаточно, чтоб баба растаяла.

— Мне варги с их порядками вот уже где сидят,— сообщила она, проводя ребром ладони по горлу.— Знаешь, как они меня называли?

Айша покачала головой.

— Избранная, — с горечью в голосе сказала Шули-га. — Они считали, что если духи съели трех моих му-жей, то я у них в особом почете. После того как духи забрали Байдака — моего последнего мужа„— его ро-дичи отвели меня к друидам. Те нарекли избраннои, принялись повсюду таскать за собой, словно идола. Обычные люди от меня шарахались, будто от ахохи, бабы детей прятали... Надоело...

— Поэтому ты сбежала от них?

— Нет, из-за него,— не церемонясь, Шулига указала пальцем на Харека. — Чего мне одной-то бежать. Друиды меня и кормили, и поили, и любую блажь спускали. Я у Коракши просила Харека мне отдать, как подарок, да он уперся: «Отдам духам, и все тут!» А я что, дура, такого мужика отпускать?

— Но ведь он — берсерк.

— По тебе — берсерк, а по мне — мужик! — отре-зала Шулига. — И вообще, кабы не он, тебя б с твои-ми расспросами тут вовсе не было. Помирала б в обо-зе у варгов, сохла по своему Бьерну...

Имя ярла в устах ободритки прозвучало грубо, как ругательство. У Айши защемило в груди.

— Не надо... — попросила она.

К ее удивлению, глуповатая на вид ободритка мгновенно поняла, в чем дело.

— Тогда и ты в мою жизнь не лезь, — сказала она. Не дожидаясь ответа Айши, направилась к берсерку, бросила через плечо:

— пошли. Ночь тут сидеть нельзя — не варги, так звери сыщут. Двинем по темноте ближе к духам, там хоть варгов бояться не придется...