На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Существует другая, беллетризированная версия увлечения Уманского конным спортом. Только «объектом» этой дипломатической комбинации посла известный разведчик-латиноамериканист Николай Леонов назвал не начальника Генштаба, а президента Авилу Камачо: «Было известно, что президент страны, будучи по своей армейской профессии кавалеристом, каждое утро совершал конные прогулки по лесопарку Чапультепек, находившемуся в те времена на окраине столицы. Не так далеко от места прогулок было расположено и советское посольство, занимавшее старинный особняк. Посол, не очень молодой человек, купил себе лошадь, сбрую и начал также совершать конные утренние моционы, чем и обратил на себя внимание президента-кавалериста. Вскоре они стали выезжать вместе, их прогулки стали регулярными. Поскольку президента всегда сопровождал адъютант, то посол сделал очередной «ход конём»: стал брать с собой очаровательную девушку, работавшую у него заведующей канцелярией. Включение амазонки в кавалькаду придало всей группе особый шарм. Сейчас трудно восстановить, о чём говорили между собой посол и президент, какие телеграммы уходили из Мехико в Москву. Но, наверное, у Уманского не было никаких трудностей, если учесть, что когда, например, он однажды пожаловался на головную боль от бессонной ночи по причине грохотавших трамваев на улице, то президент тут же предложил перенести трамвайную линию на другую улицу».

Бернардо Клараваль, бывший член ЦК комсомола Мексики, описал в своих мемуарах приём 7 ноября 1943 года в посольстве. Лично ему побывать на нём не удалось, поэтому он использовал публикацию в газете «Новедадес»:

«По случаю очередной годовщины Октябрьской революции посол Уманский даёт свой первый приём в представительном здании русского посольства в Такубайя в 8 часов вечера. Были накрыты столы в восьми помещениях старинного Дома де ла Кондеса, превращённого в роскошнейшее дипломатическое представительство пролетарского СССР. В них был накрыт «замечательный и изобильнейший» ужин. Конечно, были икра, водка и самые дорогие вина, подавали жареных индеек. Были куриные грудки, рыба, мясные блюда, фуа-гра, фруктовые салаты, пирожные, фланы и так далее. Было всё, чтобы утолить аппетит двух тысяч персон. Когда ужин подошёл к концу, гостей (первое место занимали среди них дипломаты, видные чиновники, писатели, артисты «из левых», все со своими богато наряженными жёнами) порадовали концертом русской музыки».

Клараваль не удержался от упрёка: мол, всё это происходило на фоне «голода, в котором живут низшие слои среднего класса и бедняков Мексики, и полного равнодушия правительства к тяжким условиям нашей повседневной жизни».

Праздничные приёмы в крупных посольствах часто имеют пропагандистский характер, поэтому возмущение Клараваля было наигранным.

Приём 1944 года по случаю годовщины Великой Октябрьской революции и приготовление к нему подробно описала в своих мемуарах Н.И. Алексеева, супруга торгпреда. Книга[40] была написана и издана за границей после того, как семья Алексеевых, закончив командировку в Мексике, не вернулась на родину. Приготовление угощения для гостей поручалось двум-трём ресторанам, там же напрокат брали столы, стулья, посуду, бокалы. Посольские женщины привлекались к «лепке» пирожков и изготовлению сладкого фигурного печенья. Самые важные гости принимались в роскошно меблированной «малой столовой». Основная масса гостей концентрировалась в просторной столовой на втором этаже, на балюстраде, на большой террасе и в саду. Ещё за две недели до приёма Уманский дал распоряжение бухгалтеру «не экономить на мелочах»: «Празднование 7 ноября в нашем посольстве должно запомниться всем. Ещё несколько месяцев, и мы нанесём сокрушительное поражение злобному и жестокому врагу. Наше торжественное застолье станет доказательством уверенности Советского Союза в победе».

К работе над списком гостей привлекались все ответственные сотрудники, это был серьёзный политический вопрос. Нельзя было обойти вниманием членов мексиканского правительства, представителей общественно-политической жизни страны, деятелей культуры и искусства. Плюс к этому – дипломатический корпус, в первую очередь союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Важным персонам курьеры развозили приглашения на хорошей бумаге с тиснёным гербом СССР, всем другим – здесь счёт шёл на сотни человек – рассылали по почте.

В процессе отбора гостей приоритетное значение имели политические и идеологические моменты, и, конечно, вопросы безопасности: «Списки тщательно проверялись послом и затем окончательно отшлифовывались Тарасовым, который безжалостно вычеркивал имена: – Этому сукину сыну здесь делать нечего. Этого на пушечный выстрел не следует подпускать к посольству… – работал он по спискам красным карандашом. Доставалось и спискам Уманского: – Нет, Константин Александрович, будьте осторожны в подборе ваших друзей… Х. – американский шпион. У. – английский, а этот работает на тех и на других. Положитесь на меня! Уманский пытался возражать, но безуспешно».