На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

«Он старый член Польской социалистической партии, крайне правого крыла. Крещёный еврей. Непримиримый враг СССР. Здесь, в Мексике, выдаёт себя за заслуженного польского патриота, всегда боровшегося против захватнических тенденций Москвы и «разлагающего» влияния польской компартии. Выступает против Ванды Василевской и называет её позором Польши, хвалится тем, что всегда боролся против неё. Нейман закрывает глаза на антисемитскую агитацию в лагере польских беженцев, прибывших из СССР. Полякам-евреям запретил жертвовать в пользу СССР, угрожая нарушителям включением в «чёрный список. Несмотря на решение польского правительства в Лондоне о восстановлении в гражданстве поляков – политических эмигрантов, польским участникам интербригад в Испании в этом отказывают. Нейман следует этим курсом, общаясь с интербригадовцами в грубой издевательской форме. Занимается крупной торговлей серебром, которое отправляет в США, используя дипломатическую почту. Американцы ему не мешают, и это ясно показывает, что он их человек».

По поводу Стебельского Тарасов написал в Центр оптимистичнее: «Работа с ним имеет определённую перспективу, но я не намерен форсировать личного контакта с консулом из-за понятной деликатности вопроса. «Конкуренты» обратят внимание на частые встречи первых секретарей советского посольства и миссии Польши и начнут копать: о чём там сговариваются представители вроде бы не столь дружественных сторон?».

Генрих Стебельский появился в Мексике с первой партией польских беженцев из СССР. Он прошёл через тяжёлые испытания во время пути через Иран, Ирак, Египет и Северную Африку. О создании в Мексике лагеря для поляков генерал Сикорский договорился с президентом Авилой Камачо во время визита в эту страну. К тому же на Камачо оказали сильное давление американцы и англичане, и он согласился принять пять тысяч выходцев из Польши. Они были размещены властями на севере страны, в имении Санта-Роса в окрестностях города Леон. Обстановка в лагере была сложная, многие считали его гнездом антисоветизма и антисемитизма.

На встрече с представителями еврейской общины в Мексике Сикорский не скрыл раздражения, когда его спросили о том, сколько ещё дополнительных виз он сможет получить для евреев: «Чего вы на самом деле от меня хотите? Вы и так уже привезли сюда всех еврейских торговцев бриллиантами!» В еврейских газетах этот инцидент обсуждался с негодованием, но через полгода генерал погиб в авиакатастрофе, и его эпатирующее высказывание было забыто.

На фоне постоянных конфликтов в польской колонии Стебельский выглядел приличным персонажем. В противовес клевете о жизни в СССР, распространяемой многими прибывшими в страну поляками, Стебельский заявлял, что они жили на равных правах с русским населением. Хотя в период продвижения немцев в глубь территории СССР и ощущался недостаток в продуктах питания, польские подданные имели равные условия с советскими гражданами и получали по 800 граммов хлеба в день, а все остальные продукты – по общим нормам.

Более того, Стебельский не скрывал критического отношения к некоторым действиям польского правительства. Членов его группы обманули, обещали работу в Мексике, и вместо этого людей поселили в лагерь, где процветает полнейшее разложение. Жизнь в лагере контролируют антисоциальные элементы. Стебельский отрицательно относится к Нейману: «Это недостойно – совмещать торговлю и спекуляции с дипломатической работой».

Для Тарасова политические взгляды Стебельского в отношении России были «достаточно взвешенными»:

«Он примыкает к либерально-демократическим кругам и не является непримиримым врагом СССР, хотя не отрешился полностью от обывательского страха перед большевизмом. Психологически Стебельский находится на распутье, в состоянии сомнений, упадка и пессимизма. Он болтает об опасности «красного террора» в случае занятия Польши Красной армией и одновременно предчувствует бесперспективность польского правительства в Лондоне. По поводу шумихи, поднятой в последнее время Польским правительством в Лондоне в отношении будущей границы, Стебельский занял позицию компромисса, находя требования СССР не чрезмерными».

Предложения Тарасова по Стебельскому понимания в Центре не вызвали. Ответ был кратким: «Встречаться с ним не следует».

Однако отслеживать обстановку среди поляков Тарасов не прекратил. Руководитель польской миссии Нейман, следуя указаниям из Лондона, «разоблачал» советские планы по «превращению» послевоенной Польши «в зависимое государство». Польская проблематика действительно была сложной, обсуждалась союзниками на различных уровнях. Провокационные выпады Неймана Уманский старался не замечать. Всему своё время…