На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Начальник полиции Артуро Бертольо поддержал Уриондо, оседлав любимую тему: «Периоды, когда коммунисты внешне вызывают меньше беспокойства, чем обычно, являются самыми тревожными для органов, занимающихся наведением порядка в стране. Мы руководствуемся в данном случае тактикой генерала Перона, вызываем инциденты различного рода, чтобы враг проявил себя».

Монахов приобрёл источника в эмигрантской организации Российское военно-освободительное движение имени генералиссимуса А.В. Суворова (так называемый «Суворовский союз»). Основа вербовки была простой: ностальгическая. Агент «Грачёв» любой ценой стремился вернуться домой, и последствия его не волновали: «Хуже, чем пришлось пережить, не будет». «Грачев» передал Монахову пачку журналов «Суворовец», в котором проповедовался патриотизм, разумеется, не советский, но всё-таки патриотизм, не напрасно девиз был выбран для журнала соответствующий: «Мы русские, с нами Бог!»

Руководитель «Суворовского союза» Борис Смысловский в своих статьях критиковал намерения стран Запада решить «проблему СССР» силой оружия, оккупации и далее – «раздела наследства российского». Прогноз его был своего рода предупреждением для западных политиков и военных: «Что будет, если они даже при помощи атомной техники выиграют чудом Третью мировую войну. Что будет дальше? Россия не Германия. Это не государство, а континент. Для оккупации одной шестой части света понадобится вся действующая армия, которую придётся оставить под ружьём на веки веков. Ибо на всём необъятном пространстве, по городам и болотам, в лесах и руинах засядут партизаны. Миллионы партизан. Красные и белые, старые и новые. Вся Национальная Россия уйдёт в леса и начнётся… «ни проходу, ни проезду». Начнётся Четвёртая мировая война, огневая, холодная, психологическая, экономическая, национальная и гражданская»[142].

Следовало выяснить через «Грачёва» и другие источники из эмигрантов, имелись ли шансы на оперативное сближение со Смысловским, что конкретно могло побудить его к «деловому» общению с советским дипломатом.

Практически всю жизнь Смысловский был врагом советской власти в России. Однако случались же парадоксальные повороты в мировоззрении самых твердокаменных врагов, которые уставали ненавидеть, признавали поражение и шли на поклон к победителю. Бывало и так, что у самых непоколебимых идейных противников возникала потребность в деньгах, и тогда требовалось только одно: правильно выстроить беседу в отношении денежного эквивалента за «смену флага». На первый взгляд, финансовых затруднений у Смысловского не было. Он жил в привилегированном районе Буэнос-Айреса, имел автомашину, которую водил один из его бывших подчинённых в «Особой дивизии Р» на Восточном фронте. Иногда Смысловский устраивал для «бойцов» обеды, которые оплачивал из своих средств.

Источником этих денег был Перон! После прибытия в Буэнос-Айрес Смысловский получил аудиенцию у президента, поведал ему о той работе, которую он выполнял для Третьего рейха, и предложил Перону профессиональные услуги разведчика и контрразведчика. Перон благосклонно отнёсся к генералу, рассчитывая использовать его опыт для борьбы с политическими экстремистами. По указанию Перона, Смысловского пригласили в Военную академию для чтения лекций по теории антипартизанской борьбы.

Слухи о том, что военное министерство Аргентины выделяло Смысловскому значительные суммы на специальную работу, в эмигрантской среде никогда не затихали. Хотя существовал ещё один потенциальный источник финансирования – Специальный отдел полиции. Возможно, часть средств поступала и оттуда. Для поддержания связи со Смысловским Военное министерство выделило специального офицера. Правительство Перона не чинило препятствий деятельности «Суворовского Союза», иначе и быть не могло. В организациях славянских эмигрантов Смысловским была создана разветвлённая сеть информаторов. Его проверенные люди вели наблюдение за советскими учреждениями, выявляя корыстолюбцев, политически и морально нестойких людей. В некоторых случаях, когда у аргентинской полиции возникали сомнения в отношении «перемещённых лиц» с советским прошлым, для их проверки привлекали агентов Смысловского. Если у эмигранта, устраивающегося на работу, была его рекомендация, проблем с трудоустройством не возникало.

Монахов «раскусил» подоплёку Смысловского, понял суть его «патриотизма»: ничего за душой, кроме гипертрофированного эгоизма и амбициозности. Помимо сотрудничества с «силовыми структурами» Аргентины, Смысловский тесно общался с американскими дипломатами. Выяснилось, что первый контакт с ЦРУ Смысловский установил в 1947 году в Лихтенштейне. Глава ЦРУ Ален Даллес предложил ему перебраться в Аргентину вместе с соратниками, чтобы «переждать» вдали от Европы сложный послевоенный период и заодно поработать на Управление.

Сведения, добытые резидентурой, о распорядке жизни Смысловского, его адресах, контактах, прогулочных маршрутах, были исчерпывающими. Но возможности для их реализации в условиях Аргентины не имелось.