На взводе. Битва за Uber

Как же я ошибался! В момент выхода этой книги осенью 2019 года WeWork переживал период взрывного роста. Заголовки выглядели знакомыми; это был еще один мультимиллиардный стартап, поддерживаемый большими деньгами ведущими венчурными капиталистами и частными акционерными компаниями, ведомый лидером, чья природная харизма и культ личности создали своего рода поле искаженной реальности для инвесторов и сотрудников. Во время подъема компании ее покровители не устояли перед нелепой и странной подачей WeWork. По мнению Адама Ноймана, обаятельного основателя и генерального директора, WeWork был не просто коворкинговым стартапом. Нет, компания была «всемирной платформой, поддерживающей рост, обмен опытом и настоящий успех», – писал он в газете компании в преддверии публичного выпуска новых акций. WeWork несет миссию «повышать мировое сознание» с помощью «энергии We». Инвесторы, включая тех, кто ранее финансировал в Uber и Трэвиса Каланика, купились на эту идею. Они хотели найти очередной Uber. Но если Uber действительно предоставлял миллионам людей услугу, которую они ценили, то ценность предложения WeWork представляется более сомнительной. Нойман потратил миллионы, приобретая стартапы помельче, которые не вписывались в основной коворкинговый бизнес WeWork. Ребекка Нойман, партнер-основатель компании и партнер по жизни Адама, запустила образовательный стартап для пятилеток, связанный с WeWork. Эксперимент WeGrow предназначался, по словам Neumann, чтобы помочь «поколению We понять их суперсилу». Пока WeWork и побочные проекты увеличивались в размерах – а соответственно повышался и показатель сжигания денежных ресрсов, – инвесторы не сомневались, что WeWork станет глобальным рабочим пространством для следующего поколения работников. На своем пике WeWork оценивался более чем в 47 миллиардов долларов и опирался на огромные инвестиции от CEO SoftBank Masayoshi Son.

Однако не все пошло как планировалось. После истории с Uber репортеры начали со злостью смотреть на историю Ноймана, известного сумасбродным, неортодоксальным для директора поведением – курить травку во время деловых поездок, пересекать границы с пакетом марихуаны в коробке с хлопьями.

Финансовые маневры Ноймана привели к «очевидной игре на себя» под мелодию миллионов, как сказал один бывший гендиректор. И даже если отставить в сторону личные недостатки Ноймана, остается тот факт, что WeWork очень быстро терял деньги. Имея в виду Uber и провал IPO стартапа, инвесторы осознали тот факт, что представление Ноймана о WeWork было иллюзорным, идеей, придуманной бойким торговцем, продававшим богачам что-то, что они хотели увидеть.

И, как в случае с Uber, все закончилось крахом. Совет директоров WeWork, словно выйдя из комы, восстал. Нойман владел большей частью голосующих акций – звучит знакомо? – но серия утечек и давление директоров в конце концов заставили его уйти с поста CEO. Уйти с долей акций, оценивавшихся первоначально более чем в миллиард долларов.

Uber и WeWork имели плохую репутацию, но они представляли дух поколения финансируемых венчурным капиталом стартапов. Годами балансовые отчеты таких стартапов замазывались красным под обещания основателей, что разрастание в размерах за счет еще больших расходов произведет в конечном итоге новые деньги. Масштаб – вот ключ, доказывали они.

Но последовательный коллапс Uber и WeWork принес в Кремниевую долину море перемен, культурный сдвиг, равный краху доткомов на рубеже тысячелетий. До его IPO инвесторы Uber полагали, что компания будет стоить более 120 миллиардов долларов. Публичные рынки явили более суровую реальность; инвесторы увидели компанию, теряющую деньги и туманно рассуждающую о том, как могла бы стать прибыльной и как длинна и трудна дорога к успеху. К началу 2020 года средняя капитализация акций Uber равнялась половине этой суммы. В День дурака этого года она сократилась до трети предполагаемой изначально оценки. Финансисты WeWork выступили даже хуже; Масаёси Сон признал, что он очень сожалеет о многомиллиардной ставке SoftBank на WeWork. С пикового значения в 47 миллиардов долларов оценка WeWork сократилась более чем на 80 процентов и установилась на отметке ниже 5 миллиардов долларов. Поле искаженной реальности дало сбой.

Болезнь распространилась на другие теряющие деньги компании. Все крупные ставки Сона от Vision Fund – его 100 миллиардов на технологичные инвестиции в такие компании, как Uber, WeWork, DoorDash и Compass, помимо десятков других, работали со скрипом. Многие начали выглядеть как плохие инвестиции. Flexport, стартап автоматизированных грузовых перевозок, уволил десятки сотрудников. Wag.com, стартап по выгулу собак, выставил за дверь своего CEO, как только зашатался его бизнес. Даже Zume, стартап автоматизированного приготовления и доставки пиццы, расстался с половиной своих работников. «Моя инвестиционная оценка была плохой. Я сожалею о ней по многим пунктам», – сказал инвесторам Сон в прошлом году.