На всю жизнь

— Слушай, да перестань ты, в конце концов, с этим рабочим временем! — раздраженно бросил Сойка, но командир пропустил это мимо ушей. Все равно никто не переубедил бы его в тон, что в последнее время он не очень-то жалует дивизион своим вниманием. Ему казалось, что в эти дни он только и занимается тем, что курсирует между Бореком и штабом, а единственным положительным результатом этого было то, что главный врач разрешил посещения жены. Менгарту вдруг захотелось остаться в своем кабинете, вникнуть в чисто дивизионные проблемы (партийное собрание вскрыло их достаточно), пройтись по объекту (ему казалось, что он не делал этого уже целую вечность), проконтролировать выполнение подразделениями работ, может, что-то посоветовать, может, возмутиться, но любым способом разогнать ужасное состояние неопределенности, которое парализовывало его всякий раз, когда он переступал порог вышестоящего штаба. Самое же печальное состояло в том, что, чем дольше затягивалось решение кадрового вопроса, тем весомее ему казались аргументы, выдвигаемые против капитана Ридла. Во время последней беседы он даже задал сам себе вопрос, не настаивает ли он на своем предложении только потому, что с самого начала болеет за Ридла? Знает ли он его достаточно хорошо на самом деле?

Офицеры штаба, очевидно, заметили это минутное замешательство, неожиданно возникшее в душе Менгарта. Хотя он тут же подавил его, они тем не менее продиктовали ему следующее решение:

— Время летит, и мы не можем рисковать в таком важном деле. Подготовьте предложения на другого кандидата. Считайте это приказом, товарищ подполковник!

Менгарту хотелось возразить, но он не дал волю чувствам. Каждый знает, что означает для солдата приказ. Знал об этом и Менгарт, а потому встал по стойке «смирно» и четко ответил:

— Есть! — Это было три дня назад.

По дороге из штаба в дивизион Менгарт молча гнал свою «шкоду». Сойка первым решился разрядить напряженную атмосферу в машине:

— Главка?

— Что Главка? — спросил командир, хотя прекрасно понял майора.

— Единственный, кто может, по-моему, заменить Ридла, это Главка, — терпеливо объяснил Сойка. — По крайней мере, с точки зрения профессиональных качеств.

Командир не ответил. Он молча крутил баранку и, казалось, был сосредоточен лишь на одном — на преодолении крутых поворотов узкого шоссе. Конечно, Менгарт знал все коварные участки дороги и вел машину механически, не обращая внимания на спидометр. Так же быстро, как лента асфальта под колесами, в его голове проносились мысли. Как он все объяснит своему заместителю, инженеру дивизиона? Что скажет, когда снова увидит Ридла? Они встречались на утренних построениях, и Менгарт молчал. Молчал, потому что не знал решения. Молчал и верил. Верил в свой авторитет, в то, что начальство ценит его мнение, верил в правильность своего выбора.

— Ну так что, будешь готовить документы на Главку? — приставал Сойка. Но командир продолжал оцепенело смотреть сквозь лобовое стекло на дорогу. Нелегко признавать поражение.

И только когда они свернули в сторону объектов и миновали предупредительный знак «Военная зона! Вход строго запрещен!», подполковник сбавил скорость. К этому моменту Сойка уже отказался от попыток продолжать разговор. «Шкода» остановилась в нескольких шагах от ворот. Майор и подполковник смущенно посмотрели друг на друга. Сойка открыл дверцу. Однако командир задержал его:

— Извини, Франтишек, у меня в голове черт знает что творится… Я совсем забыл, что меня ждет Либа. Надо вернуться. А по дороге я все продумаю.

— Поезжай осторожно, — напомнил Сойка и вылез из машины. — Передай привет жене.

Менгарт потянулся к ручке, чтобы захлопнуть дверцу. Их взгляды снова встретились.

— Если будет настроение, напиши на Главку характеристику. Надо побыстрее свалить это с плеч, — сказал командир нехотя.

Заместитель по политчасти кивнул и простился с ним скорее по-дружески, чем по-уставному.

Подполковник включил передачу, легко отпустил педаль сцепления, плавно прибавляя газу. «Шкода» набирала скорость, и под спокойное урчание мотора Менгарт вновь принялся рассуждать. Главка тоже отличный офицер, прекрасный специалист, смелый. Нельзя пренебрегать и тем, что он верит в самого себя, начинает верить. Это он доказал на последнем партийном собрании. Если говорить честно, его выступление застало Менгарта врасплох. Кто бы подумал, что этот тихий начальник группы по эксплуатации так откровенно выступит? Даже слишком. Как будто ему не хватило того, что все его критические замечания были включены в доклад. Да, этот может за несколько дней перевернуть вверх ногами весь дивизион.

В зеркале подполковник увидел свою самодовольную улыбку, никак не соответствовавшую серьезности проблем, которые ему предстояло решить. И хотя он сидел в машине один, ему стало немного стыдно. Есть ли причина для улыбки у того, кто проигрывает? «Поражения тоже жизнь», — возразил он сам себе, но от горечи, появившейся во рту в тот миг, когда он говорил себе это, избавиться ему так и не удалось.