На восьми фронтах

Случилось так, что наибольший территориальный успех уже в первые дни сражения выпал на долю 3-й ударной армии, которой командовал генерал-полковник В. И. Кузнецов. Тогда-то Военный совет 1-го Белорусского фронта и приказал этой армии повернуть на Берлин. захватить северную его часть и в дальнейшем наступать через район Моабит к парку Тиргартен.

— Думается, вы первыми подойдете к рейхстагу, — сказал маршал Г. К. Жуков, ставя задачу генералу В. И. Кузнецову. — Будьте к этому готовы. И помните, рейхстаг — объект не столько военный, сколько политический!

25 апреля мы с Леонидом Высокоостровским, устроившись в одной из квартир в уже отбитом у врага квартале, дописывали корреспонденцию о боях в берлинском метро. И вдруг кто-то постучал в дверь. Я открыл ее. Вошли Борис Горбатов и Мартын Мержанов.

— Вот они где! — сразу же зашумел Горбатов. — Мартын, посмотри, о чем пишут эти разбойники пера… — И сел на стул рядом со мной. Сказал все так же возбужденно:

— Ищем вас с самого утра… Военный совет третьей ударной армии уже раздал по дивизиям знамена, которые должны быть водружены над берлинским рейхстагом! Так вот, «Правда» с удовольствием выдает эту тайну «Красной звезде». А вы, если встретитесь с известинцами, поделитесь новостью с ними.

Вот это действительно новость! И мы начали еще торопливее дописывать свою корреспонденцию.

* * *

На следующий день мы уже были в 3-й ударной. Здесь член Военного совета армии генерал А. И. Литвинов подтвердил, что да, действительно учреждены и вручены дивизиям девять знамен.

Все они были пронумерованы. И знамя № 5 досталось 150-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор В. М. Шатилов. А тот в свою очередь вручил это знамя командиру 756-го стрелкового полка полковнику Ф. М. Зинченко…

Тем временем части корпуса генерала Переверткина с упорными боями продвигались к центру вражеской столицы. Жаркие схватки шли буквально за каждую улицу, за каждый дом. И наконец 28 апреля дивизии генерала Шатилова и полковника Негоды пробились к реке Шпрее. За ней уже лежали Тиргартен, Аллея побед, Шарлотентеатр, рейхстаг. И тут в 3-ю ударную армию пришел конкретный приказ из штаба фронта:

— Штурмом взять рейхстаг!..

Генерал С. Н. Переверткин рассказывал нам, корреспондентам:

— Враг занимает оборону по южному берегу Шпрее, а также в домах по всему полукружию Королевской площади. На подступах к рейхстагу созданы мощные укрепления. По существу, каждое здание — крепость. Площадь во всех направлениях разрезают траншеи с пулеметными площадками. Вокруг рейхстага и в парке Тиргартен стоят зенитные батареи, могущие вести огонь и прямой наводкой. За противотанковым рвом, заполненным водой, скрыты пятнадцать железобетонных дотов…

Нет никакого сомнения в том, — продолжал далее комкор, — что хорошо подготовлен к обороне и сам рейхстаг. По нашим сведениям, окна его заложены кирпичом и мешками с песком, из амбразур в которых торчат стволы многочисленных пулеметов и пушек. Гарнизон непосредственно в рейхстаге насчитывает, по мнению наших разведчиков, более тысячи солдат и офицеров. А всего в его районе засело почти шесть тысяч гитлеровцев. Среди них и батальон курсантов военно-морской школы города Ростока, выброшенный сюда сегодня ночью на парашютах…

Всеми действиями по штурму рейхстага руководил лично командарм генерал-полковник В. И. Кузнецов. Он, например, ставил задачи полкам 150-й и 171-й дивизий. Штурмовыми батальонами командовали С. А. Неустроев, В. И. Давыдов и К. Я. Самсонов. Вместе со стрелковыми частями в бой должна была пойти и 23-я танковая бригада.

Утром 29 апреля наши части атаковали позиции противника в районе моста Мольтке. Артиллерия всех калибров, в том числе и тяжелые гаубицы, била по врагу прямой наводкой. День потускнел от огня и дыма…

А 30 апреля, тоже утром, меня неожиданно позвали к маршалу Г. К. Жукову. Поспешил к нему.

Георгий Константинович, склоненный над бумагами, не поднимая головы, ответил на мое приветствие. И тут же сказал:

! — Вы, товарищ Трояновский, не получив моего согласия на встречу, начали, оказывается, действовать через Москву. Что ж, подвальная настойчивость… Словом, одна высокая инстанция попросила меня принять старшего корреспондента «Красной звезды»…

Дело в том, что со дня назначения маршала Г. К. Жукова на пост командующего 1-м Белорусским фронтом корреспонденты центральных газет неоднократно пытались увидеться и поговорить с ним. Но всякий раз получали вежливый отказ. И вот тогда-то мне и пришла в голову мысль попытаться попасть к маршалу… через Москву. Я предложил редакции очерк или репортаж о рабочем дне нашего командующего, одновременно предупредив нового главного редактора газеты генерала И. Я. Фомиченко, что на это необходимо согласие ЦК партии и Главпура. Иллариону Яковлевичу понравилось мое предложение, и он со своим заместителем полковником В. П. Московским несколько дней провел в организационных хлопотах. После этого-то из Москвы последовал звонок маршалу…