На веки вечные

Направляющим назначаю танк младшего лейте­нанта Гурьянова с автоматчиками взвода Ерастова,— объявил капитан Лапин. Повернувшись к старшему тех­ник-лейтенанту Катку, спросил: Механик надежный?

Старший сержант Крестьянинов! — ответил зампотех, полагая, и не без основания, что уже одна эта фамилия — достаточно веская характеристика опыта и мастерства механика-водителя.

Будем действовать попарно,— приказал ротный.— Впереди два танка следуют правой стороной улицы, при­крывая левую. За ними — вторая пара, идет левой сто­роной, прикрывая правую.

...Вот уже двое суток ведут бои танкисты на улицах Буды. За это время помпохоз батальона лейтенант Па­вел Бличков несколько раз доставлял горючее, боепри­пасы, горячую пищу. Продвигались медленно, а иной раз приходилось и несколько отходить. Самым напря­женным был день 30 января. К исходу этого дня фа­шисты, видя угрозу неминуемого расчленения своих сил, удесятерили сопротивление, овладели заводом Ганц, пятью кварталам города и вышли к Дунаю.

Этот небольшой прорыв противника был ликвидиро­ван на второй же день. Наши подразделения, оседлав западный въезд на мост Маргит, а также улицы Жигмонд и Маргит, разрезали группировку врага на две части.

Следующий бой на этом участке начался рано утром. Танки младших лейтенантов Гурьянова, Заца, Терещен­ко, Агафонова, Иванова, лейтенанта Молдекьянова и других, расстреливая вражеские огневые средства и пе­хоту, уверенно продвигались вперед. На улицах пожары, город окутан дымом. Горят штурмовые орудия. Вот из арки одного из старинных зданий фашисты выкатили орудие. Радист-пулеметчик Иванов дал очередь. Расчет скрылся.

Яша, есть работенка! — крикнул он старшему сер­жанту Крестьянинову.

Понял,— ответил тот и проехал по лафету пушки.

Но тут показалось еще орудие — на этот раз штур­мовое.

Товарищ младший лейтенант! Слева «фердинанд»! — предупредил Гурьянова механик-водитель.

Немецкая самоходка вела огонь в другом направле­нии, поэтому тридцатьчетверку заметила поздно. Пока развернулась, наводчик орудия Корхин сделал по ней три выстрела в борт. «Фердинанд» вспыхнул.

Бросившихся к танку гитлеровцев командир экипажа стал забрасывать гранатами. Но вдруг выругался и, прижав правую руку, опустился на своё сиденье.

Что с вами, товарищ младший лейтенант? — за­беспокоился Корхин.

Пустяки, царапнуло...

Вон слева, из окна башни, бьет снайпер! — послы­шался голос радиста-пулеметчика Иванова. Дал туда одну очередь, другую. Попал или нет — не понятно...

Корхин, перевязав руку командира, дал по башне три выстрела осколочными, и она рухнула.

Автоматчики сержантов Здобина, Полковникова и Скобликова, неотступно следуя за танками, очищали от гитлеровцев дома, дворы, подвалы. Но в одном месте произошла заминка.

— Братцы, помогайте! — подбежав к танку Гурьяно­ва, громко крикнул командир взвода автоматчиков лей­тенант Ерастов.— В подвале засели фашисты, бьют из пулемета и автоматов — спасу нет!

Яша, к подвалу! — скомандовал Гурьянов.

Два снаряда — в дверь, почти в упор... Гитлеровцы моментально выбросили белую тряпицу. С поднятыми руками вышло человек пятьдесят.

Головной танк приближался к изуродованной барри­кадами площади Жигмонд. Тут находился один из круп­ных гарнизонов захватчиков. Отсюда под углом расхо­дятся две улицы. На левой стороне горела разбитая колонна автомашин. Вокруг валялись чемоданы, какие-то вещи. Поперек отходящей вправо улицы — окопы и сооруженная из камня и железа баррикада.

— Доложите, где находитесь? — потребовал по ра­ции капитан Лапин.

Ответа, однако, не последовало. Обессиленный командир танка тихо сказал наводчику орудия:

Иван, садись на мое место, мне что-то... не того...

Сам с трудом вылез из танка через люк башни, и один из автоматчиков отвел его в укрытие. «Царапина» оказалась не столь безобидной, но младший лейтенант, продолжая командовать экипажем, скрывал это.

Впереди, метрах в тридцати, вдруг засуетились гит­леровцы. Их было десятка два. Все они, как перепуган­ные грызуны, юркнули в полуподвал...

По первому этажу дали три выстрела, но тут из глаз механика-водителя Крестьянинова посыпались искры, и он, схватившись за ногу, на несколько секунд потерял сознание. Очнувшись, не мог понять, что произошло с его танком и с ним. А произошло непоправимое: тридцатьчетверка получила два удара — фаустпатро­ном в левый борт и снарядом из «фердинанда» в башню...

Ребята! Ребята! — сильно закашлявшись, позвал старший сержант. Голос его прозвучал хрипло и слабо. Едкая пороховая гарь и дым от горящего масла раз­рывали легкие.

Никто не отозвался...

Теперь Яков Крестьянинов не ощущал боли. Только голова — будто налита свинцом. Посмотрел назад — там безмолвно лежали двое из экипажа... Теперь он понял, почему на его зов не последовал ответ. Из-за моторной перегородки показались языки пламени. Люк механика-водителя был открыт.