Читаем На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго полностью

«23 марта во время угольной погрузки упал за борт человек, расшибся и утонул. Через час водолазами тело нашли, но откачать не удалось. Ни командира, ни старшего офицера на борту не было[207], так что пришлось орудовать мне. 24 марта похоронили нашего матроса на местном кладбище. Во время отпевания наш священник сказал в своей речи, что в смерти этого матроса виновато начальство, потому что устраивает спортивные угольные погрузки, никому не нужные. В результате адмирал доложил об этом министру[208] и сообщил отцу Желобовскому[209]».

Постоянных церквей на кораблях не было, хотя участок палубы, где она собиралась при необходимости, устойчиво именовался «церковной палубой». На время службы здесь раскладывали иконостас, а из специального помещения приносили утварь (зачастую она хранилась в каюте батюшки). Во время боя в церковной палубе размещался один из перевязочных пунктов.

В перерывах между службами помещения церковной палубы использовались для различных корабельных нужд. Так, на бронепалубном крейсере первого ранга «Аскольд» в ней содержались две торпеды. Здесь же размещался также и люк, который вел в погреб, где хранились боевые части «самодвижущих мин Уайтхеда»[210].

Судовых священников набирали из числа монахов российских монастырей. Одними из первых корабельных батюшек были иноки Санкт-Петербургской Александро-Невской лавры. В богослужениях им помогали так называемые «церковники», которые выбирались нижними чинами из числа корабельных кондукторов либо унтер-офицеров. Они же отвечали и за сохранность церковного имущества.

На кораблях второго и более низких рангов священников не было, и их обязанности выполнял специально назначенный офицер, знакомый с правилами отправления богослужения.

У корабельного священника было немало задач. Помимо определенного катехизисом, он выполнял и большую работу, которую мы бы сейчас назвали работой психолога и даже зачастую психотерапевта. Но быть психологом, не имея уважения в коллективе (в данном случае — в экипаже корабля), всегда было невозможно.

Вопреки знакомым нам произведениям художественной литературы, корабельный священник очень часто не был ленивым существом, появлявшимся на людях только для проведения церковных обрядов, а также «стучавшим» на матросов офицерам. Более того, священники не чурались и общекорабельных работ.

«Погрузка угля продолжалась всю ночь….В особенности всех забавляла огромная фигура отца Паисия, у которого не только рыжая борода сделалась черной, как смоль, но и сам он превратился в косматого негра. Силушкой, видимо, Бог его не обидел, судя по тому, с какой легкостью, зацепив крюком пятипудовый мешок с углем, тащил он его волоком по палубе к ближайшей угольной яме», — вспоминал офицер эскадренного броненосца «Орел» князь Язон Туманов.

За время службы офицеры обычно привыкали к священникам, которые служили не по полному, а по краткому чину. И если на судно назначали батюшку, делавшего свое дело честь по чести, то это часто вызывало нарекания недовольных. Тем, кто требовал «сократить» проповедь, предлагалось перечесть требник — покажите, мол, что здесь можно и нужно сократить?

Перед боем священник с крестом и Святой водой обходил все палубы, башни и казематы корабля, окропляя каждое помещение. Затем он перемещался на главный перевязочный пункт, где уже выступал в роли санитара, а также исповедовал и отпускал грехи умирающим.

Так, судовой священник бронепалубного крейсера первого ранга «Аврора» отец Георгий не отходил от раненых несколько дней, устал настолько, что «был неузнаваем: так осунулся».

Есть немало случаев, когда корабельные батюшки-иеромонахи проявляли чудеса героизма в бою. Например, священник минного заградителя «Прут» отказался покинуть в 1914 году свой тонущий корабль, а на долю священника броненосного крейсера «Рюрик» выпали приключения, которые могли бы стать основой для детективного романа или телевизионного сериала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное