На торный путь

Переход по территории Семиградья для бригадира Фролова неожиданно оказался унизительно трудным. Как позже выяснилось, военный конвой намеревался провожать казаков до самой Польши, и вдобавок австрийцы по пути ничем отряд Фролова не снабжали, так что за всё пришлось платить по чрезмерной цене. Вдобавок казакам запретили пасти лошадей и даже высылать мелкие партии за фуражом. Всё это предельно угнетало Фролова, и, когда к нему зачем-то подъехал войсковой старшина, бригадир, уже не ожидая ничего хорошего, бросил:

– Ну, что ещё?

Войсковой старшина, держась стремя в стремя, наклонился ближе и тихо, так чтоб никто из ехавших рядом не услышал, сказал:

– Паршиво дело, казачки жалуются…

– Что, союзнички ещё чего-то удумали, – нахмурил брови Фролов.

– Если бы. – Войсковой старшина горько вздохнул. – Мои казаки уверяют, что, ежели кто из наших за сотню шагов отъедет, гусары убить могут.

– Как убить?.. За что? – опешил Фролов.

– Поговаривают, лошади наши казачьи им больно нравятся, опять же оружие у нас знатное, штуцера, булатные сабли…

Войсковой старшина осёкся, да и сам Фролов, услыхав такое, сказать ничего не мог. Он понимал: доказывать что-то или начинать разбирательство бесполезно. Даже если всё так, у австрийцев найдётся куча отговорок, которые только затянут дело, и бригадир, зло покосившись на маячившую довольно далеко гусарскую охранную цепь, с трудом подавил желание немедля развернуть казаков в лаву. Встретившись с войсковым старшиной взглядом, Фролов догадался, что тот думает так же, и отрицательно покачал головой: сейчас главным было скорее добраться к своим…

* * *

Фельдмаршал Миних, получив от правителя Трансильвании князя Лобковича любезно присланный ему журнал, был вне себя от гнева. Особо возмутили Миниха «успехи» австрийских генералов. Один вступил в Сербию, откуда его тут же изгнали турки, другой, едва показавшись в Боснии, был побит, а третий появился в Валахии и потерпел там жестокое поражение. Что же касалось недавних событий под Белградом, то они просто не укладывались у фельдмаршала в голове. Там у деревни Гроцки Мохаммед-паша наголову разгромил австрийского фельдмаршала графа Валлиса.

А потом произошло и вовсе невероятное. Миних, не веря себе, перечитывал строчки журнала, сообщавшие, как, отступив в полном беспорядке к Белграду, до которого было всего-то двадцать вёрст, австриец занял цитадель, где можно было с малыми силами обороняться сколь угодно долго, а затем, будучи осаждённым турками, вступил с ними в переговоры и заключил перемирие. Причём сделано так было не то что по согласию, а по прямому поручению австрийского цисаря Карла, который после этого затеял переговоры о мире с Турцией без участия в них союзной России.

Именно Карл, оставив русских одних, обратился к французскому королю Людовику с просьбой о посредничестве, и Версаль охотно взялся мирить султана с цисарем, поручив это дело своему посланнику в Порте маркизу Вильнёву. Мир был вскорости заключён, и по нему Австрия, уступив требованиям Стамбула, лишилась всего, чего так недавно достиг принц Евгений Савойский, разгромивший турок под Веной. Теперь, согласно новым договорённостям, Австрия теряла Северную Сербию, Белград, крепость Орсову, а заодно часть боснийских и валашских территорий.

Злость, душившая фельдмаршала, искала выхода, и в конце концов он понял, что должен как-то высказать все свои мысли касаемо подлого и трусливого поведения австрийских горе-союзников. Самым подходящим способом Миниху показалось написать письмо князю Лобковичу, приславшему ему свой журнал и личное послание, на которое фельдмаршал должен был ответить. После краткого размышления Миних сел за стол, сам очинил перо, макнул в открытую чернильницу и, придвинув ближе лежавший рядом бумажный лист, начал писать.

«Ваша светлость!

Ваше письмо и приложенный к нему журнал имел честь получить, когда мы торжественно воздавали хвалу Царю Небесному за счастливое завоевание Молдавии, представители которой, как светские, так и духовные, выразили искреннюю готовность покориться моей всемилостивейшей государыне».

Далее, не без умысла, Миних начал перечислять успехи русского оружия, выразившиеся в разгроме Вели-паши и взятии Хотина, вся артиллерия которого досталась победителям. Заодно упомянув о бунчуке, знамёнах и литаврах, а также об огромном количестве прочего добра, брошенного сбежавшим вместе со своей милицией господарем, Миних не удержался от упрёков:

«После столь важного успеха содержание вашего журнала меня огорчило. Из него я увидел, что вторжение корпуса Вашей светлости в неприятельские земли не могло состояться и, значит, ничего со стороны Валахии не будет сделано в помощь нашей армии, невзирая на данное императором торжественное обещание и на составленный совместно с моей государыней оперативный план».