На суше и на море - 1981

Капитан Ногейра не знал, что в эту минуту его самолет проходил над полдюжиной убогих лачуг, именующихся «фазенда Пунья», на правом берегу реки Солимоэс. Из двух десятков живущих на фазенде кабоклос один не спал в этот час. Это был старый рыбак Маноэл Анибал да Силва, вышедший на минуту из хижины. Поеживаясь на свежем ветру, он услышал рев самолета, идущего куда-то на север, в сторону реки Жапура. Маноэл удивился, ибо знал, что никогда не летают здесь по ночам самолеты. Удивился и опять завалился спать.

И в это время — в 4.54 — с «борта 2068» ушла последняя радиограмма: «Сбросили лишний груз. Горючего нет. Буду садиться на лес. Спасите наши души. Если можете…»

Стрелка альтиметра уже опустилась ниже отметки «100». Меньше ста метров до земли. А до верхушек деревьев? Капитан Ногейра знал, что они в Амазонии достигают шестидесятиметровой высоты. Вжавшись в пилотское кресло, он сбросил газ и чуть-чуть убрал ручку штурвала от себя…

Грохот врезавшегося в сельву «Дугласа» не был поначалу услышан в Бразилии, занятой в тот день множеством разнообразных проблем. Газеты писали о состоявшейся в Риме свадьбе бразильского футболиста Жермано, умудрившегося покорить сердце знаменитой Джиованны Августы, дочери известного во всей Италии графа. О гигантском пожаре в столице — городе Бразилиа. О резком обострении ситуации на Ближнем Востоке, вызванном захватом израильскими войсками Синайского полуострова.

Некоторые газеты успели дать и информацию о событиях в Кашимбо. «Фолья де Сан-Пауло» опубликовала на первой полосе десяток строк под заголовком «Индейцы атакуют базу ВВС в Кашимбо». Какая-то провинциальная газета сообщала, что героический гарнизон базы Кашимбо ведет кровопролитные бои с полчищами «кровожадных дикарей». Однако в те минуты, когда эти газеты развозили из типографий, уже разворачивалась спасательная операция. Из Рио-де-Жанейро в Манаус вылетел «Дуглас» спасательной команды «Парасар». Была объявлена мобилизация всех военных самолетов на севере и северо-востоке страны. Все радиостанции Амазонии, прервав программы, обратились к местным жителям, рыбакам, охотникам, сборщикам дикого каучука с просьбой принять участие в поисках самолета или хотя бы сообщить, не слышал ли кто-либо в минувшую ночь гула авиационных моторов.

Во всех аэропортах и на военных базах было установлено круглосуточное прослушивание эфира на частотах, отведенных для аварийных сообщений. Но сквозь потрескивание и тихое завывание эфира не доносилось позывных «2068-го»…

Вот что рассказал впоследствии сержант Барбоза: «…когда командир самолета распорядился отправить за борт всё лишнее, мы узнали, что будем садиться на лес. Не было на борту паники. Только торопливость, с которой мы выкидывали в открытый люк ящики с патронами и оружие, выдавала нашу нервозность. Доктор Фернандес встал в центре салона и объяснил, что нужно сделать, чтобы смягчить удар. Мы надували спасательные жилеты, как если бы самолет садился на воду, и у меня в голове вертелась одна и та же мысль: «Неужели мне придется плыть в этом жилете?..»

Я прижал какие-то мешки к животу и, укутав голову тряпьем, пригнулся грудью к коленям. Кто-то крикнул: «Внимание!» Мотор чихнул. Я еще крепче обхватил голову, закрыл глаза и стал молиться. В этот миг резкий толчок бросил меня вперед и вверх, раздался грохот, пронзительные крики, и я потерял сознание.

Очнулся я часа через три, не раньше. Почему я так думаю? Потому что самолет садился на лес еще ночью, в полной темноте, а когда я пришел в себя, было уже светло.

Я долго лежал не двигаясь. Боялся пошевелиться. Помню густой туман, свисающие лианы, запах бензина, дыма и легкое потрескивание. Чтобы понять, что это трещит, я повернул голову и увидел в зарослях неподалеку большой обломок фюзеляжа, из которого шел дымок. Это был хвост.

Прошло еще несколько минут, и там, в хвосте, послышался треск: рвались патроны. Потом снова все стихло, и я опять потерял сознание, а когда очнулся снова, была уже ночь, лил дождь. Стало холодно, лицо горело, искусанное москитами. Дрожа, то просыпаясь, то снова впадая в забытье, я пролежал всю эту ночь. Когда рассвело, дождь не прекратился, и я решил добраться до хвоста, чтобы найти там убежище. Ноги у меня ломило, пришлось ползти. По пути я напился воды из лужи и наткнулся на нескольких погибших товарищей. Первым увидел капитана Ногейру. Опознал его по нашивке на левой стороне гимнастерки. Неподалеку лежали индеец Боророти и Афонсо.

Добравшись до фюзеляжа, я обнаружил несколько одеял. Закутавшись, попытался согреться и только тут впервые ощутил голод и окончательно понял, что я не в аду, что еще жив.

Решил осмотреться. Дождь кончился, и солнце, вероятно, вышло из-за облаков. Я судил об этом по тому, что здесь, у земли, заметно посветлело, хотя ни солнца, ни неба увидеть было невозможно.