На службе Отечеству!

Тему твоих шолоховских лауреатов достойно завершает награждение этой премией теперь еще и Михаила Земскова, уже третьего генерала, главного редактора «Патриота», где все эти гимны в твою честь гремели и гремят. Что, и Земсков «крупнейший»? И он «ярчайший»?

В решении комитета о премии ему сказано, что она выдается «профессионалу высочайшего класса». Высочайшего? Упомяну здесь лишь одну недавнюю, в апреле, публикацию в четыре полосы «Мы вытащим из пропасти Отечество». Это беседа с «дважды Героем Советского Союза генералом армии И. В. Белым, начальником специальной контрразведки», якобы созданной еще Лениным и подчиненной когда-то лично Сталину. Несмотря на то, что публикация подкрепляется 14-ю фотографиями, в том числе — главного редактора рядышком с героем, этот Белый никакой не дважды Герой, никакой не генерал армии, никакой не начальник специальной контрразведки, которой никогда не существовало, словом, и не Белый он вовсе, а черный, как сапог, настоящая его фамилия Жеребчиков. Даже нет, Жеребцов!

А сколько несусветной бульварщины из-под пера хотя бы того же Сорокина пригрел Земсков в «нравственно безупречной» газете!

Юра, ну как после всего этого ты мог сказать: «Авторитет Шолоховской премии неоспоримо высок»?

Но в помянутых песнопениях тебе, кроме премиального аспекта, есть еще одна важная проблема: каково качество сих псалмов?

О Сорокине я уже упоминал, но вот, скажем, федотовский «свежий кавалер» Иван Савельев. Иные его суждения в «Патриоте» о литературе и о политике вызывают оторопь. Например: «Великий поэт на все сто процентов присутствует в своих стихах. Ему не нужно прятаться за „лирическим героем“, который придуман критиками для посредственности». И в подтверждение следуют имена поэтов, которые-де не прятались: Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Есенин, Маяковский… Бондарев. Прекрасно! Но приходит на ум хотя бы одно стихотворение хотя бы первого из названных — трагическая «Черная шаль». Оно написано от первого лица: «Когда легковерен и молод я был…» Стихотворение кончается тем, что герой убивает соперника:

Не взвидел я света; булат загремел…
Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал
И молча на деву, бледнея, взирал…

Это что ж, Александр Сергеевич собственной персоной так лютовал?

Ну, а —

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я.
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя, —

это Михаил Юрьевич лежал, а потом поднялся и написал «Выхожу один я на дорогу», «Пророк» и кое-что еще? И нечто подобное можно указать ведь у всех перечисленных Иванушкой писателей.

А вот вдруг он объявляет, что Белинский был «единственным из всех российских критиков понимавший литературу и умевший о ней талантливо писать». Это заявление можно объяснить только тем, что ничего, кроме Белинского, твой псаломщик не читал.

Ты думаешь, он более снисходителен к советской литературе? Ничего подобного. Уверяет, например, что на наших писательских съездах «в залах сидели грибоедовские молчалины… Я всегда ждал выступления только Бондарева… Он бросал в зал раскаленные ядра слов… Все остальные…» Остальные — молчалины вперемешку со скалозубами.

В другой «патриотской» статье обрушивается на нынешних «писателей-классиков», называет их «классическими предателями», которые-де имеют «счета в различных банках и смотрят с презрением на все убывающий советский народ». И как образец такого писателя называет Валентина Распутина, ставя его в один ряд с Войновичем и Аксеновым. И это было учтено при выдаче Иванушке премии?

Откуда свалился он на твою седую голову?

И чего же стоят похвалы такого критика? Да ведь какие! «Юрий Бондарев — мой великий современник…» «Юрий Бондарев — последний из работающих ныне великих писателей…» «Юрий Бондарев неповторим и недосягаем…» «Он — Поэт!..» «Поэтов в прозе у нас было не так уж и много: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Бунин, Горький, Леонов, Шолохов… Бондарев. Я говорю о великих художниках, о Творцах первого ряда…» «Бондарев — Поэт интуиции; ею в высшей степени обладали Пушкин и Толстой…» «маклерам от литературы надо было обуздать-усмирить — поставить на колени Бондарева, писателя, за спиной которого стоят не маклеры, а Пушкин, Лермонтов, Толстой. Тургенев, Бунин, Горький. Леонов, Шолохов» (Почему-то на сей раз выпал Гоголь)… «Бондарев как Пушкин…» «Бондарев как Толстой…» «Бондаревская поэзия — нестареющая красота. Тут весь Пушкин, а до него — весь Гомер…» «Юрий Бондарев, кажется, пишет во сне» (по себе судит)… «Юрий Васильевич человек в высшей степени деликатный…» «в предыдущей статье, опубликованной в „Патриоте“, я имел честь писать о его „Бермудском треугольник“…» «Боже, пусть мысль моих раздумий замедлится…»