На сеновал с Зевсом

   Переговоры, начавшиеся в духе холодной войны, незаметно превращались в приятную беседу.

   – Ты к шефу моему почему прицепился? Потому, что он после смерти Лушкиной и ее дочки может претендовать на трон «ЮгРоса»?

   – Зря иронизируешь, за такое наследство многие людишки родную маму не пожалеют, а не то что сводную сестрицу! – построжал Алехандро. – Конечно, этот ваш господин Савицкий у Лушкиной как бельмо в глазу! Побаивается она родственничка, это правда. К тому же твой шеф с самой Галиной Михайловной общался чисто формально, а вот с дочкой ее гораздо более сердечные отношения поддерживал.

   – Конечно, ведь своих детей у Бронича нет, а Элечка ему, считай, племянницей приходилась!

   – Правильно, – кивнул мачо. – Племянницу он любил, а сестрицу – нет, значит, теоретически вполне мог настроить первую против второй! Кстати, откуда ты узнала, что Элечка пыталась убить свою маменьку? Мы вроде всё сделали, чтобы в официальной версии следствия и намека на это тонкое обстоятельство не было.

   – А у меня жених – эксперт-криминалист, – с нескрываемым ехидством сообщила я. – Он, когда мне эту вашу официальную версию излагал, такое лицо сделал, что мне интуитивно понятно стало: брехня всё это. Да не могла старшая Лушкина так поскользнуться, чтобы усвистеть за десять метров на другую сторону улицы! Сто процентов, ей кто-то ускорение придал! А младшей Лушкиной почему-то нет, и упала она, как камень с обрыва. Спрашивается: почему такая существенная разница в манере исполнения смертельного номера? И почему мадам Лушкина ни слова не говорит следствию о том, что не сама она упала с крыши, ее столкнули? Не может же она покрывать убийцу?

   – Ну, не хотела она дочку посмертно позорить, – пожал плечами Алехандро. – И вообще, разобраться надо было, кто робкую Элечку на такое лихое дело подбил! А на следствие в этом смысле Галина Михайловна особых надежд не возлагала.

   – Она их на тебя возложила, – заметила я. – И как ты? Оправдал ожидания? Нет? Та-а-ак…

   Я насмешливо отсалютовала собеседнику бокалом и предложила:

   – Так выпьем же за успехи дилетантского сыска, не подкрепленного специальными знаниями, техническим обеспечением и типично мужской самоуверенностью!

   – В смысле, за прекрасных дам? – мгновенно сориентировался мачо.

   – За меня, – пояснила я, чтобы не было уж никаких разночтений.

   Мы выпили за прекрасную меня со всеми моими успехами, после чего я великодушно предложила:

   – Давай так: во-первых, ты снимаешь все подозрения с Бронича, а то мой бедный шеф уже неделю в бегах, и хорошо, если правда в Питере, а не в шалаше каком-нибудь, как Ленин в Разливе… Во-вторых, изымаешь из моей сумки гадость, которую сам же туда засунул… Кстати, вот зачем ты это сделал, скажи? Я-то тебе чем была подозрительна?

   Я с интересом ждала ответа, а мачо неожиданно покраснел, как вино в его бокале:

   – Я подумал, раз вы вместе работаете, вместе по театрам ходите, вместе в машине едете… Ты красотка, а он твой шеф…

   – О господи! – вздохнула я, сообразив, что меня снова несправедливо определили в шефовы полюбовницы. – Еще один косный тип, свято верующий в непреодолимую силу начальственных чар!

   – Да я понял уже, что это не так, – Алехандро медленно менял цвет физиономии с бордового на розовый. – Хотя ты и сама по себе очень подозрительная особа: то на кладбище отираешься, то в ТЮЗе этом сомнительном крутишься, всюду что-то вынюхиваешь… И какие-то ЧП пренеприятные вокруг тебя происходят! Чего стоит одна история с погибшей сослуживицей!

   – Стоп! – сказала я, звучно постучав вилкой по ножке бокала. – С этого места я говорю, а ты слушаешь. Тебе же лучше будет.

   Алехандро внял совету, и я быстро и доходчиво изложила ему эту запутанную криминальную историю, как сама ее разглядела. Рассказала, как отвергнутый жених Маруси Жане Мурат Русланович Муратов подбил маргинальных братцев Сальниковых украсть его строптивую невесту. Похищение, состоявшееся в последний день марта, прошло так гладко, что у бессовестных Сальниковых возникла идея еще раз использовать хитрый план Мурата и по той же схеме с применением тошнотворной дряни умыкнуть из ТЮЗа другую красавицу – уже для себя. Я рассказала (хотя об этом даже думать было противно), что роль «второй невесты» предназначалась мне. Они меня себе в «невесты» присмотрели и решили украсть! Потому и перепугались до побеления, когда я с Трошкиной и собачками вломилась в их гараж. Мне повезло, я случайно передала малопочетное право стать жертвой похищения мадам Лушкиной – вместе со своим билетом, который Галина Михайловна, в свою очередь, отдала дочери. И бедную Элечку украли!

   – Минуточку! – на этом месте Алехандро оборвал мое плавное повествование. – Нестыковочка получается. Возможно, ты об этом не знаешь, но судмедэксперт, который осматривал тело Ариэллы Лушкиной, не нашел никаких признаков насилия. Погибшая была девственницей.