На последнем рубеже

Сержант на мои слова лишь поднимает руку, мол, «всё знаем, помним, ждём». Люди и так находятся в напряжении, и их, между прочим, не защищает хоть и противопульная, но броня.

По дороге три поворота. Один налево, на главную улицу, мы даже успеваем увидеть хвост нашей колонны. Второй и третий — направо. Я пускаю вперёд трёх разведчиков, приказав ещё двоим занять оборону в проулке. «Тэшку» вперёд пока не выкатываю, мало ли.

Справа раздаётся предупреждающий вскрик, и тут же пулемётная очередь. Звук стрельбы рычащий, да и так понятно, что фрицы: у наших-то ДП не было.

— Лёнька, давай вперёд!

С тонкой бронёй вперёд лезть опасно, но и своих бросать нельзя. Механ уже заворачивает танк в проулок, как впереди раздаётся звук двигателя крупной машины. Из следующего поворота на скорости выныривает бронеавтомобиль «хорьх». Машина разведки, маленькая, и броня у него всего миллиметров 10, хоть и наклонная. Только у этой модификация бронеавтомобиля из башни торчит не пулемёт, а 20-миллиметровая автоматическая пушка…

Счёт идёт на секунды. Бешено ору механу: «Разворачивай!», пока сам доворачиваю башню и одновременно навожу орудие. В перекрестье прицела вижу, что опаздываю: немец готовился атаковать заранее, разворот его башни опережает нас…

В последний миг нас спасает Леонид, бросив машину вперёд — автоматическая очередь 20-мм снарядов бьёт не в лоб корпуса, а вскользь по левому борту; лёгкий танк содрогается от удара и замертво становится на месте.

Секунда — довернуть маховик горизонтальной наводки. Выстрел!

Удар снаряда приходится в корму броневика. Бронебойный разорвал бы «хорьх» на куски, но зарядили-то мы как раз осколочный, в расчёте на пулемётчиков…

— БРОНЕБОЙНЫЙ!!!

Высаживаю по броневику полдиска в одну очередь. Бронебойно-трассирующие или бронебойнозажигательные пули «Дегтярева танкового» добили бы немца, но обычные патроны лишь рикошетят от наклонной брони. И всё же я дерусь из последних сил, хоть и понимаю, что это конец…

Взрыв «колотушки» под днищем «хорьха» отрывает ведущее колесо. Машина накреняется, и губительная для нас очередь уходит в землю.

— ЕСТЬ!

Выстрел!

Бронебойная болванка таранит лоб развернувшегося к нам броневика; мгновение спустя «хорьх» с грохотом взрывается.

— Ура!

Сквозь разрывы пламени я вижу в метрах двухстах улепётывающий вниз по улице мотоцикл. Врёшь, мразь, не уйдёшь!

С какой-то ликующей ненавистью я жму на спуск спаренного пулемёта и с радостью вижу, что очередь достала врага: отлетает заднее колесо тяжёлого «цундаппа», мотоцикл на скорости переворачивается, подминая собой тела экипажа.

Всё?!

К танку подбегает кто-то из пехотинцев, стучит по броне. Открываю задраенный люк, высовываюсь наружу:

— Это все, лейтенант, оба поворота связаны, они ведут в небольшой кармашек улицы. Там фрицы и прятались, броневик и мотоцикл. Моторизованная разведка.

В нос бьёт запах жжёной резины и горелого мяса. Глядя на улыбающегося сержанта, с трудом проглатываю ком в горле:

— Потери?

Колю с пулемёта срезали, остальные залечь успели, да Лёха слегка зашибся, когда с вашей брони прыгал.

— Кто гранату бросил?

— Я.

Выпрыгиваю на землю. Мельком замечаю глубокие борозды на броне башни, порванную гусеницу. Что-то мокрое ощущается на левой щеке, провожу рукой: кровь. Только сейчас начинаю чувствовать жжение на лице — похоже, изнутри башни ударило мелкими осколками. Так бывает, броня у нас хрупкая. Когда она принимает внешний удар, экипажу порой крепко достаётся брызнувшей внутри сталью.

Сергей стоит передо мной, всё с той же облегчённой улыбкой победителя. Делаю шаг вперёд и заключаю сержанта в крепкие объятия:

— Спасибо, брат, спас ты нас! Володя! Тащи все трофеи, пехоту поблагодарить надо!

— Да хватит, товарищ лейтенант…

— Не хватит! Ты весь экипаж спас! Хоть выпьете за победу!

Сергей улыбается:

— Ну, за победу — это святое!

Отвечаю улыбкой:

— Да, Серёж, теперь по делу: осмотрите мотоцикл, там же пулемёт должен быть, гранаты. Если автомат есть, то, пожалуйста, отдайте нам, в экипаж позарез нужен, вам пулемёта хватит. К тому же у мотоциклистов пистолеты должны быть. Опять же спирт или шнапс, консервы… Нам только автомат. Отправь к комбату двух посыльных, вокруг танка займите оборону, да дай мне человек трёх: гусеницу сшить надо, экипажем долго провозимся.

…Из Ельца мы ушли ближе к вечеру. Какое-то время батальон держал высоту, соседние кварталы занял 1021-й. И всё бы ничего, попытавшихся развернуть артиллерию немцев отогнали пушечным огнём. Однако начало заканчиваться топливо, и комбат принял решение уводить танки из города. Радиостанция была только на его «тридцатьчетвёрке», но она вышла из строя вскоре после схватки на дороге. Видать, удары растрясли её, а на марше капризная техника окончательно вышла из строя.

Потому новости о том, что немцы взяли Роговатово и выбили 55-ю кавалерийскую из Троены, мы узнали, уже выйдя в расположение бригады. Ещё чуть-чуть, и оставшиеся без топлива танки оказались бы в ловушке на улицах города. Сама мысль об этом заставила содрогнуться от ужаса. А ведь в немецком тылу остались бойцы 1021-го…