На море (Первая часть дилогии)

Это было до того страшное зрелище, что даже матросы, несмотря на все свое бесчувствие, не могли смотреть на него без волнения. Но к этому чувству волнения при виде ужасной бойни примешивалась радость, которая явилась следствием не жестокости, а лишь чувства самосохранения. Это была, собственно, даже не радость, а сознание избавления от опасности быть захваченными неграми.

Как ни были многочисленны акулы, они не могли уничтожить всего груза "Пандоры". Как только закончилась первая атака, они постепенно исчезли, удаляясь в глубь моря, вполне насытившись обильной добычей. Поверхность моря была все еще покрыта множеством голов, и при отблеске пламени видно было, что пловцы направляются к нашему плоту. Снова ужас охватил матросов, понявших, что они в свою очередь могут стать добычей акул.

Безумные крики, испуганные восклицания послышались с плота. Не теряя времени на бесполезные слова, матросы взялись за работу - каждый из них схватил первый попавшийся предмет, который мог служить веслом. Одни вооружились палками, другие - кусками дерева, третьи - досками от бочек, а те, которые ничего не нашли, перегнулись за борт и гребли просто руками. Но масса бесформенных кусков дерева, составлявших плот, медленно продвигалась вперед, и несмотря на то что пловцы находились на расстоянии ста метров, матросы начинали серьезно побаиваться, что те нагонят их.

Страх этот имел серьезное основание. Не могло быть никакого сомнения, что негры нагоняют нас с каждой минутой и что они скоро нападут на нас. Все сидевшие на плоту были в этом уверены. Несмотря на самые отчаянные усилия, они не могли соперничать в быстроте с неграми.

Кто мог помешать неграм? Ничто больше не останавливало их, ведь акулы давно уже почти все исчезли. Изредка только раздавался предсмертный крик позади нас... Это исчезал пловец. Но такие крики раздавались все реже, большинство негров продолжало преследовать нас. Чего они хотели? Избежать смерти или отомстить? Быть может, ими руководили и то и другое чувство? Какое, впрочем, дело до мотивов, руководивших ими! Их было достаточно много, чтобы справиться с нами, и прежде чем умереть, они наверняка заставили бы матросов "Пандоры" перенести все те страдания, которые сами перенесли.

Неграм нужно было только добраться до плота, а захватить его им ничего не стоило. Могли ли тридцать человек противостоять двумстам? Они набросятся, конечно, на плот, схватятся за его края и своей собственной тяжестью потянут его на дно моря. С каждой секундой шансы пловцов увеличивались. Первые из них, самые сильные, находились уже метрах в десяти от плота, остальные - метрах в тридцати, но самое главное - они двигались быстрее плота. Некоторые матросы полностью отчаялись, они уже решили, что пришел их последний час, и все их преступления предстали перед ними, увеличивая их ужас.

И я тоже думал, что приближаются мои последние минуты. Страшно было умирать в мои годы такой ужасной смертью и среди таких людей. Я был полон сил, здоровья, в душе моей жила страстная любовь к жизни и я горько раскаивался в совершенной ошибке. Одного себя я должен был упрекать за то положение, в которое так безрассудно попал. Но к чему поздние сожаления? Надо было думать о смерти. Море должно было принять в свои объятия господ и рабов, тиранов и жертв и всех скрыть под одним общим саваном.

Таковы были мысли, мелькавшие у меня в голове, пока я следил за неграми, приближавшимися к нашему плоту. Я не чувствовал к ним ни жалости, ни симпатии; я смотрел на них, как на ужасных чудовищ, которые готовятся сбросить нас в пропасть, убить меня, их благодетеля. Я забывал, проклиная их, что сами они в отчаянии и, лишь спасая свою жизнь, спешат настигнуть нас.

Я был страшно взволнован, ничего не понимал и, разделяя мнение окружавших меня матросов, видел врагов в тех несчастных, которые только хотели жить. Но как ни хотелось мне, чтобы их оттолкнули, я все же не мог принять участие в начавшейся скоро бойне. Жестокие удары веслами и палками встретили первых пловцов, которые догнали нас. Удары попадали им в голову или в грудь, и некоторые негры тотчас же шли ко дну, тогда как другие, подплыв к передней части плота, хотели, по-видимому, образовать непроницаемый круг около нас.

В первую минуту крики и угрозы матросов испугали пловцов, они отплыли от плота, но по-прежнему следовали за нами. Спустя несколько минут плот больше не двигался. Гребцы, осажденные со всех сторон, увидели, что дальнейшее отступление невозможно.

XXXVI

Было очевидно, что, несмотря на оказанный им прием, пловцы не имеют ни малейшего намерения отступать назад. Плот представлял лишь призрачную мечту на спасение, но тем не менее был единственным убежищем на поверхности моря, а потому весьма естественно, что несчастные решили преследовать нас до последнего издыхания.