На Лене-реке

Мальчишки купались. С веселыми криками и смехом они прыгали с палубы катера в воду, спускались по течению, вылезали на берег и снова забирались на катер для очередного прыжка.

Луговой, Сычев и Ольга следили за погрузкой палаток, инструментов и продуктов.

Заметив появившегося на причале Андрея, Ольга подошла к нему.

— Андрей Николаевич, мне думается, нужно сразу разбить два лагеря, на обоих берегах залива.

— Чем же это лучше? — спросил Андрей.

— А вот послушайте. Организуем два лагеря — один для школьников, другой для взрослых рабочих. Расширится фронт работ, будет удобнее соблюдать распорядок дня, установленный для учащихся школами, не нужно будет в разгар работ, отработав массив на одной стороне, переносить лагерь на другой берег; и, наконец, так удобнее организовать соревнование.

— Пожалуй, вы правы.

— Не пожалуй, а определенно, — горячо возразила Ольга. Андрей с улыбкой посмотрел на ее возбужденное лицо.

— Ну, как же? Согласны вы со мной? — наступала Ольга.

— Сейчас, Федор Иванович! — крикнул Андрей. — Молодежь отделиться хочет.

Подошел Сычев. Андрей рассказал ему о предложении Ольги.

— Что ж, можно и так, — согласился Сычев, — только уж пусть товарищ комсорг не чванится за подмогой прийти, если что поначалу не будет клеиться. С таким бойким народом не легко будет управиться. Одним словом, вызов принимаю.

— Он прав, не легко вам будет на первых порах, — сказал Андрей.

Ольга молчала, глядя на него спокойно и серьезно.

— «Педагогическую поэму» читали? — неожиданно спросил Андрей.

Ольга кивнула, чуть улыбнувшись краешком губ.

— Помните лозунг: «Не пищать!»

— Есть не пищать! — весело отсалютовала Ольга.

— Можно садиться, — громко объявил Сычев.

Ребята, схватив пожитки, ринулись к сходням.

— Потихоньку, всем места хватит, — урезонивал их Федор Иванович.

— Ну, пожелайте мне счастливого пути, Андрей Николаевич, — сказала Ольга. — На этот раз ухожу в плавание я.

Андрей молча пожал ей руку.

После нескольких минут шумной суматохи все уселись.

— Отчаливай! — крикнул Федор Иванович и махнул рукой, давая знак мотористу, выглядывающему из рубки.

Катер плавно оторвался от берега и, вытянув над водой тонкую струну буксирного троса, медленно повел вверх по течению две шаланды, наполненные веселыми, шумливыми пассажирами.

Андрей стоял на высоком берегу, провожая взглядом катер и стоявшую на палубе Ольгу.

Что стоишь, качаясь, —

донесся сильный, чистый девичий голос.

То-онкая рябина, —

стройно подхватили десятки голосов.

Го-оловой склоняясь
До самого тына…

Простая и душевная мелодия русской народной песни плыла в воздухе, мягко скользя над величавой ширью могучей сибирской реки.

2

Почти всю неделю Андрей не выходил из нового цеха. Испытывали отдельные агрегаты. Оказалось, что экстракционная батарея работала плохо. Мелко раздробленное лиственничное корье в соковарных чанах слеживалось до такой степени, что циркуляция соков почти прекращалась.

— Не годится лиственница, придется работать только на ивовом корье, — сказал Юсупов Перову, — больше ничего не придумаем.

— Ничего не придумаем… — повторил Андрей и задумался. — А это тоже не выход. Соковарка должна работать в основном на лиственничном корье. Его легче заготовить, чем ивовое. В несколько раз… У нас просто не хватит рабочих рук заготовить столько ивового корья. А вы говорите — не придумаем! Ведь это провал! Если не сумеем применить лиственничное корье — это провал, — повторил Андрей взволнованно.

— Листвень можно варить, сока хорошие будут, — вмешался в разговор подошедший Чебутыркин.

— Сока хорошие, — с досадой ответил Андрей, — но как их получить? Слеживается лиственница, как глина.

— Этому горю пособить можно, — усмехнулся Чебутыркин, — я тут, как бы так сказать, раскинул мозгами по-стариковски. Есть способ…

— Какой? — нетерпеливо перебил Андрей. Юсупов тоже с интересом взглянул на старого мастера.

— Совсем простой способ, — зажмурился в улыбке Чебутыркин. — Вперемежку корье загружать в чан надо. Как бы так сказать, слоями. Лиственницу, потом тоненький слой ивы, опять лиственницу и опять тоненько иву. Слеживаться не будет… Вот и вся мудрость.

— Ну, Прокопий Захарович, — радостно воскликнул Андрей, — выручили! Крепко выручили! Любой награды за вашу заслугу не жалко.

— Не велика заслуга, — ворчливо возразил Чебутыркин, хотя было видно, что слова директора доставили ему большое удовольствие, — с корьем этим не один год занимались. Дело знакомое… А награда, что ж… план выполним, значит, и моя тут доля будет, вот она и награда.

Предложение Прокопия Захаровича проверили в тот же день. Старый мастер оказался прав. Загруженные по его способу чаны работали прекрасно.

Теперь дело было только за выпарным аппаратом.

Наконец аппарат был готов.

— Назначайте комиссию, — заявил Кузьма Никитич. — Будем сдавать работу.

— Пойду сообщу Самоходову, он каждый день справляется, как идут дела, — сказал Андрей.

По пути в контору Андрей встретил Таню Парамонову. Он не видел ее почти полмесяца и сейчас поразился, как она изменилась за такой короткий срок.