На крутом вираже

– Ты же сам сказал, как, – ответил Лев. – Надо поймать этого человека за руку.

– Я пока все равно не понимаю, что вы собираетесь делать, – признался капитан.

– Сейчас все объясню. Я еще днем пришел к выводу, что сегодня ночью мне спать нельзя. Наступает пора, когда убийце дорог каждый час. Вы не спрашивали у Селезнева-старшего, когда должен приехать его адвокат с новым текстом завещания?

– Кажется, он говорил, что это произойдет послезавтра, – произнес капитан. – Правда, он сказал это по собственной инициативе, и мы не включили эти слова в протокол.

– Неважно, что не включили. А вот дата приезда важна. Будем считать, что ты правильно все запомнил. Значит, послезавтра. То есть в распоряжении убийцы остается двое суток. Я не думаю, что он будет откладывать на последний момент. Нет, он постарается все решить сегодня. Значит, сегодня мне надо не спать, а сторожить комнату главного на сегодня свидетеля. А таким свидетелем для нас сейчас является Ксения Селезнева.

– Значит… значит, вы подозреваете Аркадия Ширейко? – спросил Коптелов.

– А разве тут возможны сомнения? Смотри, сколько вранья он нам нагородил. И это я перечислил еще не все. Я вам уже говорил, что хочу завтра лично побеседовать с Ксенией. В том числе хочу расспросить ее об ее отношениях с господином Ширейко и о нем самом. Думаю, тут тоже могут всплыть новые обстоятельства. Но чтобы иметь такую возможность – поговорить с дочерью господина Селезнева, надо, чтобы она к утру осталась жива. Стало быть, ее нужно сторожить. И знаете, что я вам скажу? Мне бы не помешала помощь кого-то из вас.

– Я могу остаться, – тут же отозвался лейтенант. – Только жене позвоню, предупрежу.

– Предупреди, – кивнул Лев. – Потом я вас обоих провожу домой.

– Нас обоих? – удивился Мироненко. – Мы же вроде говорили о том, что я останусь?

– Ты и останешься. Только обитатели дома не должны об этом знать. Любой, кто выглянет из своего окна во двор, должен увидеть, как вы оба садитесь в машину и уезжаете. Однако в итоге уедет только один капитан. Как это сделать, я думаю, долго объяснять не надо – это всего лишь вопрос ловкости. Человек садится в машину через одну дверь, а потом незаметно выскальзывает из нее через другую.

– А, теперь я понял! – воскликнул Мироненко. – Тут получается целая операция! Вы думаете, все так серьезно?

– А ты думаешь, мы тут в игрушки играем? – отозвался Гуров. – Да, все очень серьезно. Кстати, у тебя табельное оружие с собой?

– Да, пистолет у меня всегда с собой, – ответил лейтенант.

– А у вас, товарищ полковник, оружие есть? – спросил Коптелов.

– У меня? Нет, я сюда приехал налегке, – признался Лев. – Честно говоря, там, в Москве, я не думал, что здесь все окажется настолько серьезно.

– Но так не годится! Вы собираетесь защищать обитателей дома от убийцы – и у вас даже оружия нет. А ваш противник может оказаться вооружен…

– Да, я думаю, что оружие у него имеется.

– В таком случае вот, возьмите. – Капитан достал из кобуры, которую носил под мышкой, свой табельный пистолет и передал Гурову.

Тот немного помедлил, потом взял оружие и произнес:

– Спасибо, капитан! Завтра верну. Все, время уже первый час ночи, пора по домам. Пошли!

Они вышли из кабинета и направились к лестнице. Однако, прежде чем спуститься вниз, Гуров тихо подошел к двери комнаты Ксении и прислушался. Из-за двери доносилась музыка, затем ее сменили чьи-то голоса. Как видно, хозяйка комнаты слушала радио, крутила ручку приемника. Он удовлетворенно кивнул, и трое оперативников направились к выходу.

Во дворе Гуров попрощался с Коптеловым и Мироненко. Полицейские сели в свою машину, а он вернулся в дежурку, чтобы оттуда открыть им ворота. Машина выехала, ворота закрылись. Если кто-то следил за всем происходящим из окна второго этажа, этот наблюдатель мог видеть, как сыщик после этого вышел из дома, немного постоял, вдыхая ночной воздух, а после этого вернулся в дом и направился было к своей комнате, но затем свернул на кухню. Здесь было темно, свет от фонарей в парке через окно освещал ряды кастрюль на полках. В этом неверном свете навстречу Гурову шагнула чья-то темная фигура.

– Ну как? – спросила фигура голосом лейтенанта Мироненко. – Незаметно прошло?

– Да, ты все проделал идеально, – ответил Гуров. – Теперь можно приступать к дежурству.

– А где мы будем дежурить – на втором этаже?

– Нет, зачем же? Там и присесть негде, и торчишь, как прыщ на видном месте. И вообще, вдвоем стоять на посту нерационально. Один – дежурит, а другой будет отдыхать. Каждые два часа меняемся.

– Так где будет основное место?

– В гостиной. Ты сейчас тихонько сядешь в кресло в левом углу. Туда не падает свет с улицы, разглядеть человека, сидящего в кресле, невозможно, а оттуда, наоборот, отлично видно всю галерею второго этажа. Вот, ты туда тихонько сядешь, а я пойду к себе, прилягу. В два часа ночи сменю тебя, в четыре снова ты заступишь. Все понятно?

– Да, задание ясно. Только почему вы мне такое короткое дежурство отвели? Ведь уже половина первого! Давайте наоборот – сейчас вы, а потом я.