На краю света

— Водопровод делаем — закричал Вася, размахивая камнем. — Прелестная вещица!

Один кусок железа Вася и Гриша согнули в виде совка, который кончался дудочкой. Этот совок они пристроили так, что ручей падал на широкую часть совка, устремлялся в дудочку и бил из нее уже тонкой сильной струей. Под дудочку совка Вася подставил самодельный железный желобок, и вода сразу заполнила его до краев и весело побежала по желобку, смывая ошметки ржавчины. К первому желобку Гриша быстро приставил второй, второй желобок надставил третьим, потом они уложили четвертый, пятый, шестой.

Теперь ручей бежал по железному руслу. Вася и Гриша вывели русло за угол Торгсина, откуда была уже прямая дорога до окон кухни.

— Беги к Арсентьичу, — сказал мне Гриша, — пускай он приготовляет бочку для воды. Бочку пусть подставит под форточку. Мы ему прямо в форточку воду подадим.

Я побежал.

Арсентьич, прищурив один глаз от назойливого дыма папироски, со скрипом вертел ручку мясорубки, пихая в ее раструб темные куски медвежатины. Мрачный, нахмуренный Стремоухов сидел в углу кухни на ящике и медленно чистил картошку.

— Арсентьич! — закричал я, вбегая на кухню, — давайте бочку! Сейчас будет вам водопровод!

Не переставая крутить мясорубку, Арсентьич недоверчиво посмотрел на меня и сказал:

— Какую там еще бочку? Некогда мне с вашими затеями. Уже двенадцатый час, а у меня еще картошка не начищена. — Он со злобой быстро взглянул на Стремоухова и еще быстрее завертел ручку.

— Ну, тогда я сам сделаю, — сказал я.

Большая двенадцативедерная бочка для запасов снега и льда стояла у нас в коридоре, рядом с кухней. Каждый день дежурные набивали снегом или льдом полный куб в плите и наколачивали бочку, чтобы у повара всегда был под руками «полуфабрикат» воды.

Сейчас в бочке лежало несколько больших глыб белого скользкого льда. Я поспешно вытащил их и выбросил на улицу, ополоснул бочку и подкатил ее к кухонному окну, в котором была проделана форточка.

Не успел я подкатить бочку к окну, как снаружи в стекло забарабанил Гриша Быстров. Он что-то кричал, нетерпеливо размахивая руками. Я поспешно отворил форточку.

— Бочку скорей давай! — закричал Гриша. — Уж магистраль подводим! — И он отбежал от окна. Потом он появился вместе с Васей. Они пятились, ежеминутно оборачиваясь, и осторожно разматывали плоскую ленту еще пустого пожарного рукава.

— Как раз! — закричал Вася. — Хватает прямо в обрез! Прелестно! Включай магистраль!

Гриша опять исчез, а Вася остался у окна, держа конец рукава и озабоченно глядя куда-то в сторону, где, наверное, Гриша включал «магистраль».

— Тряпкой замотай! — вдруг закричал Вася. — Да не эту, не эту! Попробуй переставить! Выпрями колено!

Стоя на кухне под форточкой, я с интересом следил, как меняется выражение Васиного лица. Сначала оно изображало заботу и беспокойство: наверное, Гриша сделает что-нибудь не так, потом — досаду, что Гриша действительно что-то путает, потом — одобрение: Гриша исправил свою ошибку, потом любопытство: получится или не получится? И наконец лицо расплылось в широкую улыбку.

— Идет! — заорал Вася. Он просунул ко мне на кухню через форточку конец рукава. Арсентьич перестал вертеть свою мясорубку и тоже подошел к окну.

Брезентовый рукав будто ожил. Он начал пухнуть, шевелиться, все складочки на нем разгладились; из плоского, как лента, он стал круглым, словно труба. И вот наконец в бочку из разлохмаченного конца рукава потекла вода, — сначала она текла тоненькой прерывистой струйкой, и вдруг толчком ударила струя толщиной в руку.

— Эх, в рот те шило! — захохотал Арсентьич. — Вот это фокус!

Он схватил со стола кружку, подставил ее под весело падающую воду и, наполнив до краев, с наслаждением начал пить, мотая головой и крякая.

— Сладкая, — сказал он, переводя дух, — горная.

В кухню вбежали Гриша и Вася. Они бросились к бочке.

— В десять минут накачает! — закричал Вася, заглядывая в бочку. — Вода-то какая! Прямо ситро!

Арсентьич вдруг забеспокоился:

— А как же, если ее надо остановить? Если довольно? Ведь этак она и затопить нас может! Крана-то никакого ведь нет?

— А зачем же кран? — засмеялся Гриша. — Как довольно вам воды, — просто взяли и вышвырнули конец из форточки.

Вода и будет уходить в снег. А как опять понадобилось — опять протянули рукав в форточку. Вот и все.

— А ведь верно, можно и без крана, — с удивлением сказал Арсентьич. — Ну, молодцы. Сделаю вам за это квас с изюмом. Так уж и быть..

Вечером этого дня мы, по обыкновению, сидели на крыльце бани. Бухта была уже какая-то серая, мокрая, а за мысом Дунди виднелись широкие черные разводья и полыньи.

— Вот жизнь настала, — медленно говорил Романтиков, — прямо, хоть не уезжай отсюда. Ну чем не Ленинград? Электричество есть. Телефон есть. Водопровод есть. Все коммунальные услуги.

— Мы еще с Васей в баню проведем водопровод, — проговорил Гриша Быстров. — И устроим душ. Вот увидите.

— А трамвай вы с Васей можете устроить? До Рубини и обратно чтобы ходил, — сказал Боря Линев. — А то без трамвая как-то скучно.

Вася Гуткин укоризненно покачал головой.