На краю пропасти

Но нет. Тело под лекарем слабо зашевелилось, и старик застонал от боли, сплёвывая на пол кровь. Фонарь медленно прекратил вращение и осветил лица людей. Изменившееся от ярости — Потёмкина и насмешливое, с неестественно вывернутым носом — Ветрова. Он тихо затрясся от смеха, раздиравшего безумца.

— А не надо было сюда лезть, — быстро зашептал Юрий. — Я готов был вас отпустить, но ты… Ты зашёл сюда! А это — моё царство!

— Царство⁈ — взбешённый Игорь вновь ударил, но смех только громче разнёсся по огромному залу. — Это — царство? Да это, мать… Это… — он не находил слов. — Результаты давай! Живо!

— А если нет? — опять засмеялся Ветров. — Ты мой, Игорь! Неужели ты думаешь, что тебе лично теперь поможет этот анализ? Ни капельки! Ты, в отличие от своего щенка — человек! И ничто тебя уже не спасёт! И ты ничего мне не сделаешь! Ты — мой!

— Ошибаешься! — Игорь поднялся, схватил худого старика за грудки и посадил к клетке, потом постучал по металлу. — Цып-цып-цып-цып… Я скормлю тебя твоим же творениям! А потом… — во время короткой паузы лекарь заметил, как изменилось лицо учёного — неверие и страх, непонимание и удивление, эмоции быстро сменяли друг друга, пока сквозь прутья не проскользнула белёсая лапа с длинными пальцами и, медленно перебирая ими, попыталась обнять старика. — А потом я взорву здесь всё!

— Нет! Ты этого не сделаешь! — дрожащим голосом быстро заговорил Юрий, с отвращением пытаясь отстраниться от мерзкой руки, обнимающей с каждым мгновением сильнее. — Только я знаю, как приготовить вакцину.

— Мне не нужна вакцина, — уже спокойней заметил лекарь, улыбаясь при виде мучений Ветрова. — Я взорву здесь всё и отправлюсь в Москву, чтобы и там разобраться с вами, яйцеголовыми. Так даже проще будет.

— Нет… Как же… — Ветров был явно удивлён. Он не мог понять человека, которому не нужна вакцина, не надобно спасение.

— Ну… — вновь потребовал Игорь. — Так ты скажешь, где анализ Яра? Или мне тебя с ними оставить? Сладенькая ночка у вас будет…

Сказав это, Игорь встал, выдернул шприц из ноги и пошёл в темноту, подняв фонарь. Ему действительно не нужна была вакцина. Холодный ум учёного и опытного военного, неоднократно выживавшего на поверхности, говорил, что у него очень мало времени, счёт идёт на какие-то часы, и он станет одним из этих чёрных монстров. Живая культура, введённая в организм внутримышечно, а не через царапину на коже, как это случилось с Ярославом, действует намного быстрее. А может, вирус уже и усовершенствован этим сумасшедшим, кто знает, над чем он тут успел поработать, пока его богомерзкое творение бродило по лесу вокруг Юрьев-Польского. И очень мало времени осталось у Потёмкина, чтобы выполнить задуманное — добраться до Москвы и затопить метро. И если уж ему не суждено увидеть результаты анализов Яра, если его и Ольгу именно по этой причине придётся убить, то и этот бункер следовало уничтожить. Некому сюда будет возвращаться. А местную фауну, что коллекционировали чокнутые профессора, в живых оставлять не следовало тем более…

— Стой! — закричал старик. Игорь остановился, удовлетворённо хмыкнув. — Анализы в лаборатории! Да! Я покажу… только не оставляй меня здесь! Убери этих тва… — его голос перешёл в визг, когда ледяная лапа коснулась шеи.

* * *

Лампа дневного света мигала с раздражающей периодичностью и неприятным звуком. В столовой царила мирная и непринуждённая атмосфера: Ветров с окровавленным лицом сидел, привязанный к стулу, сонная, ничего не понимающая Ольга жалась к Яру, а юноша чуть приобнял её, совсем не стесняясь Игоря, который возился с тяжёлой сумкой. Когда мужчина закончил, то мотнул головой Яру, чтобы взял нелёгкую поклажу, мрачно глядя на двери невероятной кунсткамеры, из которой недавно едва вытащил создавшего её учёного.

— Ты убьёшь их? — прошептал Ветров. — Моих детей? Зачем?

— Это твари, — возразил Потёмкин, — и если бы не ты со своими экспериментами, то они были бы людьми.

— А Машу? Дочку мою…

— Что⁈ — Игорь подскочил на стуле так резко, что тот отлетел назад и загремел по металлическому полу. Мужчина приставил «Стриж» ко лбу учёного и надавил. — Та девочка — твоя дочь?

— Да-да, — заговорил Юрий быстро, словно чувствовал переполняющую лекаря ненависть, ожидая неизбежного выстрела. — Дочь. Моя Машенька. Любимая…

— Любимая⁈ А за что ты так её, раз любимая? За что ты её превратил в монстра? Что она тебе, тварь, сделала⁈

— Она умирала… — Губы Ветрова затряслись, глаза закрылись. — Я не мог с этим ничего поделать. Ничего! Слышишь⁈ Вирус был единственным способом продлить ей жизнь.

— Да что это за жизнь? А⁈ — Игорь сильнее надавил на пистолет. — В клетке, в окружении тварей, не осознавая саму себя! Она вообще помнит, что человек? Мразь ты, Ветров, мразью и помрёшь.

— Как я теперь буду без них? Как жить? — красная слеза потекла по щеке, размазывая засохшую кровь.

— А тебе, — бросил лекарь связанному учёному, отходя и с отвращением сплёвывая, — жить незачем! И им тоже. Сдохнут скоро.