На краю могилы

— Вряд ли ты получишь приглашение остановиться в нашем доме, — выдавила я, почти не отрывая губ от чашки с кофе. — Надо же, а ты чуть было не понравился мне. Теперь это в прошлом!

Влад опять усмехнулся, по-волчьи хищно и в то же время очаровательно:

— Я уже оплакал надежду превратить нашу дружбу в нечто большее. Я не такой глупец, как тот парень. Ты никогда не бросишь Кости. Твой приятель должен это понять и устраивать свою собственную жизнь.

Я вздрогнула. Последняя фраза доказывала, что Влад тоже не считал Тэйта предателем. Если бы он поверил в его вину, должен был знать, что Тэйту незачем беспокоиться о будущем.

— Я перед тобой в долгу.

Выражение лица Влада сменилось на серьезное с той же быстротой, с которой изменилась тема разговора.

— В обычной ситуации так оно и было бы. Но в нашем случае я только вернул долг и не возьму с тебя никакой платы.

— Продолжай, Влад, нерешительность и великодушие не относятся к основным чертам твоего характера.

— Это верно, — улыбнулся он. — Ты когда-то говорила, что читала обо мне исторические справки? Значит, ты должна знать, что я был женат. Однажды в бою, неподалеку от моего дома, меня ранили в голову. Для человека удар был смертельным, но я уже несколько недель как стал вампиром. На рассвете я уснул, как и все новые вампиры, и даже не вытер со лба кровь. Мои люди решили, что я убит. Один из них побежал в замок, чтобы известить о гибели мою жену. Тебе известно, что произошло дальше.

Да, я читала об этом: не желая доставаться врагам, она прыгнула с крыши замка и разбилась насмерть.

Почти шесть столетий спустя Влад вмешался и не позволил мне сделать то же самое.

Его изуродованная рубцами рука накрыла мои пальцы.

— Моя жена стояла на крыше одна, когда я должен был быть рядом. Я не сказал ей, каким стал. Мои новые способности во время спасения людей и так ее напугали. Я опасался, что известие о моей нечеловеческой сущности отдалит нас друг от друга. Собирался ей обо всем рассказать, но в более подходящее время. Как оказалось, времени нам не дали. После ее смерти я совершил много такого, что могло ее огорчить, но в ту ночь… Я почувствовал, что она мне улыбнулась, хотя не ощущал ее одобрения уже много-много лет.

Внезапно он встал:

— Не разбрасывайся тем, что имеешь. Иначе будешь сожалеть об этом до конца своих дней. Кости нечего бояться показать тебе все, на что он способен, хоть он и спесивый уличный хам, одаренный больше, чем того заслуживает.

Последние слова он произнес намного громче, поскольку, судя по звуку шагов, к нам приближался Кости. Я неуверенно улыбнулась:

— Ты — мелочный придира.

— Конечно. Еще одно из моих отрицательных качеств. Но, Кэтрин… — он наклонился ближе, так что его никто не мог услышать, кроме меня, — я ни за что не позволил бы тебе прыгнуть.

Сразу после этого Влад вышел через другую дверь, чтобы не встречаться с Кости. На этот раз, как мне показалось, причиной стала не их взаимная неприязнь, а нежелание выслушивать благодарность. Как будто напоминание о добром деле его раздражало.

Кости вошел на кухню и, проводив взглядом Влада, обернулся ко мне. Потом недовольно закатил глаза:

— Чтоб мне провалиться! Котенок, только не говори, что этот самодовольный мерзавец тебе понравился.

Мои губы растянулись в улыбке.

— Да, что-то в этом роде.

Прошлой ночью Кости заверил меня, что Тэйт содержится в относительном комфорте и не подвергается никаким пыткам. Увидев его в крошечной камере, мало чем отличавшейся от склепа, я пришла в ярость.

— Ты так понимаешь комфортное содержание? А что же для тебя означает некомфортное? Седьмой круг ада?

Мое возмущение ничуть не задело Кости. Он внимательно осмотрел прикованное к стене окровавленное тело.

— Тэйт не ранен, просто прикован к стене. А кровь, без сомнения, — последствия вчерашней борьбы. Конечно, он предпочел бы мягкую постель и полнокровную шею на завтрак, но, учитывая его вину, с ним обошлись очень мягко.

Все это было сказано громко и отчетливо, на тот случай, если нас подслушивали. Я сдержала свой порыв и не стала требовать освобождения Тэйта. В конце концов, настоящий предатель был на свободе, и мы не знали, кто это.

— Тебе исключительно повезло, хоть ты и самый отъявленный негодяй на свете.

В его бормотании не было ничего, кроме откровенной ненависти, и зеленый взгляд Тэйта только усиливал это впечатление.

Кости рассмеялся:

— Знаешь, приятель, когда я проснулся сегодня утром, держа ее в своих объятиях, я и в самом деле почувствовал себя самым удачливым на свете.

Тэйт выругался и забился в своих цепях.

Джэн с усмешкой похлопал Кости по спине. Прошлой ночью была его очередь охранять Тэйта.

— Парень не устает проклинать тебя всеми известными ему ругательствами с того самого момента, когда ты вернулся, Криспин. Он развлекал меня всю ночь. А, Родни, сегодня твоя очередь? Отлично, я уже вымотался.

— Спасибо, Джэн. Иди отдыхать, поговорим позже.