На исходе ночи

И когда пришел мой черед дать объяснения, уже не дело Прохора занимало больше всего моих слушателей, а судьба самого подполья. И едва я сказал, что мы озабочены слухами о провокации, что мы разберемся строго и беспристрастно, как меня прервали:

— Верим, верим! Скажите нам, что дальше делать…

Разъяснив наши взгляды на сочетание подполья с легальными возможностями, я заговорил о предстоящем в ближайшее время совещании по вопросам быта и здоровья рабочих, о необходимости принять в нем живое участие.

Это и было неожиданностью для Благова, это нарушало все его планы. Он затевал на собрании очернить нас поклепами на связь с провокаторами и, если удастся, изгнать нас из легальных организаций, а затем уж, выждав, заняться на расчищенном поле подготовкой к легальному совещанию. А мы спутали ему карты.

Буря разразилась как раз тогда, когда, по замыслам Благова, ей совсем не полагалось быть. Люди вскакивали с мест. Каждый говорил и кричал свое.

— Почему не готовимся к совещанию?.. Какие требования предъявим на совещании?.. Где же наша платформа? Почему не обсуждаются кандидатуры от рабочих нашего района?

И вот поднимается Благов. Ему долго не удается добиться тишины. Страсти разбушевались. Видно, что рабочих сильно возмущает то, что ликвидаторы оттягивают обсуждение вопросов, связанных с легальным совещанием по рабочему быту.

— Вы хотите сколотить делегацию келейным путем! — кричат Благову с мест. — Вы боитесь открытого обсуждения платформ!

Благов то успокаивает, то выжидает, когда все утихнет. Наконец шум стихает. Теперь Благов может говорить. Звонко, с визгом и злобой он вещает:

— Я не допущу демагогии…

Шум тотчас же вспыхивает снова и бушует с неменьшей силой. Но вот опять становится тише.

— Мы готовимся к вопросам рабочего быта, но пока еще не подготовились, — пытается отговориться Благов.

Ему кричат:

— Ложь!

— Хитришь!

— Никакой подготовки и не нужно! Давайте прямо обсуждать…

— Начнем сейчас…

— Это и будет подготовка.

— Начинай, начинай, товарищи!

И с разных сторон посыпались возгласы:

— Прошу слова по рабочему быту.

— Прошу слова о политической платформе к легальному совещанию.

Благов сжал кулаки.

— Тише! — закричал он. — Слушайте, что я скажу… Надо соблюдать порядок. Я не допущу никаких иных выступлений, кроме вопроса о провокации в подполье.

Снова шум.

— Так нельзя! — кричит Благов. — Я закрываю собрание! Я складываю председательствование!

— А мы не разойдемся…

— Не расходись, товарищи.

Благов кричит:

— Всех, кто дорожит профсоюзами, прошу покинуть зал!

И на ходу он прибавляет:

— А тех, кто не уйдет, мы заставим уйти.

— Что ж, ты полицию позовешь? Подлец!

Благов направляется к выходу.

Я вижу, как Ефим Иванович Связкин подбежал к Ивану Елистратовичу Жаркову, как они вдруг загорячились, как оба вместе подскочили к Благову, как тот заспорил со стариками, сердито замахал на них. Очевидно, они наспех решали, какой ход предпринять, чтобы овладеть неожиданно возникшим хаосом.

И я увидел, как вспыхнула ссора между Благовым и Жарковым. Старик грозил кулаком, яростно отмахивался и, наконец, отвернувшись от Благова спиной, закричал:

— Обман!

А Связкин только пожимал плечами и разводил руками, как человек, не решающийся сделать выбор между двумя спорящими.

Благов, укоризненно посмотрев на Жаркова, пошел к выходу и скрылся в дверях. За ним ушел и Связкин.

В зальце поднялась толчея. Люди стали понемногу расходиться.

Вдруг Жарков громко выкрикнул в публику:

— А я останусь! Как же не обсудить важное рабочее дело… Надо обсудить… Зачем откладывать…

Но уходящие уже не слушают Жаркова. Тогда я бросаюсь к трибуне и начинаю говорить. После меня выступает Тимофей, за Тимофеем Василий. Мы говорим об ужасах голодного, холодного и темного быта, созданного для рабочего класса его поработителями. Мы призываем выбирать делегатами на легальное совещание только тех, кто за революционную борьбу, а не за приспособление к столыпинскому режиму. Мы разъясняем наши общие революционные цели.

Поток из зала задерживается. Кое-кто из ушедших возвращается. Наскоро мы набрасываем основные пункты нашей платформы к выборам на легальное совещание.

Платформа оглашается. Выступает ряд рабочих и один за другим заявляют о ее поддержке. Платформу ставят на голосование. И все оставшиеся в зале голосуют за нее и против ликвидаторов. Воздерживаются Жарков и еще двое-трое, стоящие рядом с ним.

При объявлении результатов голосования приоткрывается дверь из коридора и высовывается голова Связкина. Очевидно, он не уходил, а стоял за дверью, прикованный любопытством и все еще продолжая колебаться.

Услыхав число голосовавших за нас, Связкин крикнул:

— Это меньше, чем число ушедших. Вы не собрали и половины.

…И вот мы теперь идем втроем — Тимофей, Василий и я, — вспоминаем, что произошло.

— Да, победу немалую мы одержали сегодня, — говорит Тимофей.

— Правильно, — поддерживает Василий. — Как там Благов ни сплетничай на подполье, а простые рабочие, кто сознательно, кто стихийно, но в большинстве за нашу старую, нелегальную партию.