На языке эльфов

– Я бы не сказал, что ты маленький. – Слышу, что оборачиваешься ко мне. Смотришь, как будто впервые. – У тебя даже плечи шире моих. И талия. И форма головы. Ты большой недоэльф, Итан.

Хочу не хочу, а улыбка все равно появляется. Тихо так расцветает, могу описать, как именно устремляются к звездам уголки губ. Словно у них тоже самосознание отдельно. Или пальцы управляют, дергая за нити.

Дальше ты чем-то шуршишь, ищешь по карманам, вынимаешь.

– Не против послушать мои саундтреки? – Я не успеваю обернуться, ты уже протягиваешь мне один из наушников.

– Саундтреки?

– Сейчас объясню. Бери.

Беру. Дурак же, правильно? Лишенный силы воли. Главное, не пропустить свою остановку. Ехать около сорока минут, сколько уже прошло?

– Итак, смотри. – Опираешься почти на мое плечо, как будто так и должно быть, показываешь экран телефона. У тебя там музыкальное приложение с открытыми плейлистами. Жмешь на один, раскрываешь список композиций. Они на черном фоне выбранной темы. Чтобы отвлечься от твоих пальцев, бросаю взгляд чуть выше, на название.

«Мой эльф»

Что здесь положено делать? Молчать, держать лицо и вжимать пальцы в ладони, чтобы не вздумали к тебе подбираться.

– Вот под эту, – ты указываешь на первую в списке песню: Maroon 5 – «Animals», – я представляю, как я перед тобой танцую. Ну, знаешь, в рубашке, нижнем белье и носках. А ты сидишь на диване и пытаешься сдержать улыбку. Так, как ты это обычно делаешь.

Моей реакции ты не ждешь. Жмешь на «play» – и на спинку сиденья. Прикрываешь глаза – и все. Слушаешь музыку. Расслабился и отдыхаешь. Как будто все нормально, как будто едешь по делам, с конкретной точкой назначения. Словно не преследователь, который умудрился втереться жертве в доверие. Будто своими словами не оглушил по-своему метко.

Рубашка, нижнее белье, носки. У меня достает воображения и не достает самодисциплины. Я уже все вижу. Свое убежище дома. Стену в кирпичах и красках, старый бежевый диван в пестрых цветах и подаренную Кори музыкальную колонку.

Песню ты выбрал… специфическую. И текст там местами… специфический. Я закрываю глаза на пару строчек, можно же? Там в темноте первые шаги.

Считаю:

раз – тесно. Значит, есть стены.

два – тепло. Значит, есть отопление.

три – начинает пробиваться свет впереди. Значит, есть электричество.

четыре – внутри – живот это или грудь? – щекотно и сладко страшно. Значит, рядом ты.

Чем дальше по темному коридору, тем громче музыка. Вот эта… специфическая.

Я попадаю в убежище. Теперь свет повсюду, пахнет твоим одеколоном и ванилином. Привычные стены из голого белого кирпича и по каждому резиновыми мячами – ноты. Я сижу на диване, подобрав ноги, и опираюсь на колено подбородком. Смотрю, как ты нелепо скачешь по комнате на фоне моей разукрашенной стены. В белой рубашке, нижнем белье и носках. Я должен был представить, что рубашка распахнута? Что белье цветом как черника? Темное индиго с черной резинкой и фирменной надписью.

Я же знаю все твои детали. И когда задирается лонгслив, обнажая пояс джинсов или джоггеров, я вижу линию нижнего белья. Знаю, где ты его покупаешь. Это глаза, у них такой дар. Смотреть. Замечать. Видеть.

Ты танцуешь так же глупо, как поешь, хотя умеешь лучше. Я тебе об этом и говорю с дивана. Перекрикивая солиста. А ты очень комичный. Улыбку сдержать все сложнее и сложнее. У меня там волосы цвета счастья. И одежда с запахом древесных объятий. Голубая футболка с короткими рукавами. Видны все татуировки и нет браслетов. Что я там такое?

Топчусь на пороге того коридора, подглядываю за вами. Незаметный. Пугливый. Недоверчивый. А уходить не хочу. Хочу смотреть. За тем, как ты изображаешь пальцами когти и клацаешь зубами. Сплошь и рядом – безвкусная пошлятина. И я бы за ней наблюдал вечность. Ту самую. Вечность.

Знаешь это дезориентирующее ощущение легкого шока и непонимания, когда кто-то неожиданно тянет тебя за капюшон назад? Я чувствую то же самое, когда заканчивается музыка. Только тяжелее. Меня дергают назад совсем не дружелюбные руки. Резко, грубо, высокомерно. В темный коридор, а следом – в автобус. Когда распахиваю глаза, ты меня ждешь и по эту сторону. Смотришь в глаза, развернувшись, высматриваешь тот самый коридор, щупаешь ручки дверей, ищешь ту самую.

Вечность?

– Это все? – Делаю вид, что под контролем. Я и каждая часть меня.

– За кого ты меня принимаешь? – Смешно фыркаешь. – Поехали дальше? – И снова поворачиваешь ко мне экран: John Martin – «Anywhere for you». – Вот под эту представляю, что мы на велосипедах. Едем от твоего дома в Хингаме до университета. Или наоборот. Но не на учебу, а чтобы потом в «Калифорнию» и ты уплетал свое любимое ореховое пирожное.

Play.