На 127-й странице. Часть вторая

«Значит, «это» - не наваждение,» - констатировал про себя я. - «Это» можно вызывать и «этим» можно пользоваться».

От непривычной нагрузки все мышцы тела гудели. Особенно ноги. Я стал кулаками постукивать себя по бедрам, не обращая внимания на удивленные взгляды проходящих мимо пассажиров.

«Интересно, чей это подарок?» - подумал я. – «Деклера? Или … впрочем, какая разница! Надо сказать «спасибо» и пользоваться».

- Спасибо, - вслух сказал я.

Подарки всегда получать приятно. Неожиданные особенно. Правда, когда получаешь такой подарок, почти никогда не приходит в голову, что за него придется дорого заплатить.

Сцена 26

После окончания шторма все потянулись на палубу. По слухам, нам оставалось не больше трех дней пути. Возможно, поэтому никто из пассажиров не пытался тесно общаться. Поздоровались, обменялись мнениями о погоде и дальше - наматывать круги по палубе.

Джеймс Томпсон, с которым я познакомились еще на «Пасифике», находился в привилегированном положении. Знакомство с ним длилось чуть больше, чтобы не ограничиваться разговорами про погоду, но все же чуть меньше, чтобы уже наскучить друг другу. Кроме того, наш небольшой совместный проект также способствовал сближению.

В один из дней я стоял на палубе рядом с Верой. Мое солнце рисовало успокоившееся море, а я любовался и морем, и Верой. Подошел Томпсон. Поздоровался. Сказал пару комплиментов Вере. Ожидаемо предложил мне сходить вместе с ним в бар. Также ожидаемо получил мой отказ. А потом Томпсон предложил посмотреть на тот экземпляр «Телевизора», который ему по моей модели сделали на «Пасифике», и я согласился.

В каюте Томпсона было неопрятно. Я бы предпочел посмотреть «Телевизор» на палубе, но Томпсон секретничал, не хотел до поры времени выносить наше «чудо-устройство» на широкую публику. Вдруг стащат секрет! Ведь «Телевизор» еще не был даже запатентован.

Механик «Пасифика», к которому Томпсон обратился по моему совету за помощью, постарался на славу. Все было выполнено из тонкого, вороненного железа. Смотрелось солидно и красиво.

- Как вам? – спросил Томпсон.

- Отлично! Такое можно уже продавать, - искренне ответил я, а потом все же не удержался, подошел к иллюминатору и открыл его.

Хозяин каюты предпочел не заметить моего самоуправства.

- Только вот картинка… , - сказал Томпсон и скорчил жалостливую гримасу.

Картинка, а вернее бумажная полоса, на которой был изображен кот Том, бегущий за мышонком Джерри, поистрепалась.

«Не бросать же хорошего человека в беде!» - подумал я. Томпсон неплохо заплатил мне за идею и модель «Телевизора». Кроме того, промышленник был любителем поболтать, и от него я узнал много бытовых подробностей из жизни людей девятнадцатого века. Бумага у меня еще оставалась, поэтому я сказал:

- Я нарисую вам еще несколько таких полос.

- Сколько это будет стоить?

- Ни сколько, - ответил я. Сделать рисунки мне было не сложно.

Мы немного поспорили по этому поводу. Томпсон хотел заплатить, а я не хотел мелочиться.

- Ну, если вы так любезны, то не могли бы нарисовать что-нибудь для мужчин? – завел свою старую песню Томпсон. Еще на «Пасифике» он обращался ко мне с такой просьбой. Тогда я ему отказал.

Я посмотрел на Томпсона, на его немного мятое и осунувшееся лицо. Видно шторм он пережил хуже, чем мы с Верой.

- Ладно, - согласился я. – Нарисую.

На следующий день, когда Вера ушла на палубу, я остался в каюте и принялся за работу. Вырезал из бумаги, которой разжился еще на «Пасифике», несколько длинных полос. Сначала быстро нарисовал бегущих друг за дружкой Тома и Джерри. А потом, покосившись на дверь, стал рисовать «обнаженку». Обошелся без деталей и подробностей. Просто одна фигуристая красотка за десять движений снимала с себя всю одежду и в конце стыдливо прикрывала наиболее интересные части тела.

Все это время Томпсон ждал меня в каюте.

- Принесли? – спросил он, когда я зашел в его каюту.

- Смотрите.

Томпсон мельком взглянул на Тома и Джерри, кивнул и отложил в сторону, взял второй рисунок.

- О! – сказал Томпсон.

Мне стало приятно. Вот как должен реагировать человек, увидев выдающееся произведение художника!

- О! – снова повторил Томпсон, быстро заправил полосу с «обнаженкой» в «Телевизор» и крутанул цилиндр. «Телевизор» сделал несколько кругов и остановился. Томпсон крутанул еще раз, потом еще.

- Нравится? - спросил я.

- Что? – не понял Томпсон.

- Нравится?

- Да, да. Это то, что нужно, - был его ответ.

В последующие дни, до самого прибытия в Гонконг я не видел Томпсона на палубе. Хотя, скорее всего, мы просто разминулись по времени.

Сцена 27

Наконец, на седьмой день пути «Звезда Востока» бросила якорь в изумрудной гавани Гонконга. Вокруг стояли десятки, а может быть сотни самых различных кораблей. Европейские парусники, пароходы, большие трехмачтовые китайские джонки, а вдали дымила парочка броненосцев под британским флагом. Среди всех этих больших кораблей крутились многочисленные лодки и лодочки.

Я с Верой стоял у одного борта, а Генрих носился от одного борта к другому.