На 127-й странице. Часть вторая

Утром Терезе постучали в номер. На пороге стоял китаец, одетый примерно также, как и официант в ресторане.

- Я есть ваш слуга, - сказал китаец с поклоном. – Если вы хотеть, то я принесу чашка кофе.

Тереза немного смутилась, увидев мужчину, но быстро справилась со стеснением. Все же это был слуга, а значит не совсем мужчина. К тому же у Терезы было хорошее настроение.

- Да, я хотеть чашка кофе, - серьезно сказала она. – Принесите, пожалуйста. И еще круассан.

Слуга ушел.

«Интересно, понял он про круасан или нет?» - подумала она. – «Что он принесет в качестве круассана?»

Но она зря волновалась. Кофе оказался превосходным, а круассан - воздушным. «Корабль» «Палас отель» ей определенно нравился.

«Я становлюсь настоящим гостиничным обозревателем,» - подумала Тереза, откладывая записи и принимаясь за еду, которую принесли.

Посетителей в ресторане было мало. В глубине большого зала Тереза заметила Генриха, воспитанника Деклера, который в одиночестве сидел за столиком и что-то грустно ковырял в тарелке.

«Что-то самого воспитателя не видно,» - подумала Тереза. – «Наверное, занимается воспитанием кого-то другого». В голове, само собой, возникло изображение огромной, как и у нее в номере, постели, но Тереза сразу же оборвала полет своего воображения. Ей стало стыдно за свои мысли. Тереза занялась остывающей яичницей с беконом, а ее настроение немного ухудшилось.

«Сама виновата,» - подумала Тереза. – «В тарелку надо смотреть, а не по сторонам».

Сцена 30

После завтрака Тереза расположилась в фоей гостиницы. Она разглядывала свежие местные газеты. Писали о возможной забастовке рабочих докеров.

«Ну надо же!» - подумала Тереза. Южное море, тропическая растительность, слуги-китайцы – все это мешало осознать, что Гонконг – это просто кусочек Великобритании. Если в Великобритании могут быть забастовки, то почему в Гонконге не может их быть? Да, могут. Но все равно это казалось необычным. Таким же необычным было бы, если бы в ее сказке про Элли… «Да, да, это уже и моя сказка,» - призналась себе Тереза.

В общем, пока ее разум отказывался признавать Гонконг европейской страной, мешал окружающий восточный колорит.

- Прошу прошения, мисс Одли, - ее раздумья прервал молодой китаец.

Он был одет в приличный европейский костюм, через плечо на длинном ремне у него висел небольшой портфель, а в руках он держал шляпу.

- Я журналист из «Гонконг обзервер». Наша газета выходит раз в неделю. Вы, как раз, ее читаете, мисс Одли. Не могли бы вы дать мне интервью? – журналист протянул ей свою визитку.

«Вот еще одна необычность,» - подумала Тереза. – «Слуга-китаец в восточном наряде и опахалом – с ним все понятно. А что делать вот с этим? Когда перед тобой стоит узкоглазый и желтолицый, хорошо одетый молодой человек и на хорошем английском говорит, что он журналист? Я не расистка, но ведь это необычно!»

Терезе, который раз за это утро, стало немного стыдно за свои мысли, поэтому она с преувеличенной готовность ответила:

- Да, конечно, присаживайтесь. А о чем вы собираетесь писать?

- Наша газета еженедельная, - сказал китаец. – Поэтому мне поручили сделать аналитический материал о возросшей роли женщин в обществе. Я хотел бы в него включить и вашу историю.

На пресс-конференции в Йокогаме ей задавали вопросы. Подразумевалось, что она только отвечает, но ей порой тоже хотелось задать встречный вопрос. Тогда сделать этого не получилось. Теперь она был с журналистом из «Гонконг обзервер» одна, разговор шел с глазу на глаз, и Тереза решилась.

- Думаете читать про меня будет интересно? – спросила Тереза.

- Конечно, мисс Одли, - не задумываясь, ответил журналист. – Во-первых, вы великолепный журналист. Во-вторых, вы прекрасный филолог. Ваши статьи написаны на таком прекрасном английском.

«А кому-то мой английский не нравится,» - подумала Тереза, вспомнив, как Деклер постоянно просил писать сказку про Элли, как можно проще. – «Прилагательные мои ему не нравятся!»

- В-третьих, ваше кругосветное путешествие – это просто чудо! – продолжал восхищаться журналист-китаец.

- Но ведь я не одна такая, - поспешила добавить Тереза. Уж слишком сильно ее нахваливал человек из «Обзервера», не смеется ли? - Есть же еще журналистка из «Нью-Йорк пост»?

- Не хочу вас расстраивать, мисс Одли, - сделал грустное лицо китаец. Оно у него вышло таким плаксивым, что Тереза едва сдержалась, чтобы не засмеяться. – Кажется, Ева Полански утонула при переходе через Ла-Манш.

«Вот и посмеялись,» - подумала про себя Тереза.

- Но это еще не точно, - поспешил добавить китаец. – Это только предположение журналиста французской газеты «Пресс».

Человек из «Обзервера» увидел, что мисс Одли загрустила, мысленно отругал себя и решил перейти к делу, пока у этой дамочки не потекли слезы.

- Мисс Одли, позвольте мне задать вам вопросы? - попросил он.

- Я вас слушаю, - вздохнула Тереза. - «Ладно. Каких-нибудь пятнадцать минут - и я буду свободна».