Мытарь

Вечером Лиля делает надрез на руке. Ей он кажется маленьким, поэтому она - тем же лезвием от старой бритвы - делает его более выразительным. При этом Лиля шипит, ругается, но не так громко, чтобы услышала мать.

Утром Лиля отсылает фотографию царапины Рубикону. Однако сразу после его выхода на связь, фото из чата исчезает, видимо, удаленное.

Рубикон: Молодец.

Шадоу2002: (Смайлик с ехидной усмешкой): Я старалась. Что дальше?

Рубикон: Ты живешь в многоквартирном доме?

Шадоу2002: Да. Девятиэтажка.

Рубикон: Прекрасно. Завтра утром, когда только рассветет, а это… - тут предложение зависает незаконченным, видимо, Рубикон что-то проверяет, - да, ровно в семь утра, ты должна стоять на крыше своего дома. Как можно ближе к краю крыши. Сделай селфи. Потом пришли мне. Хотя завтра и суббота - не опаздывай, в восемь даже в выходные на улицах уже полно народу. Нам зеваки не нужны.

Шадоу2002: Кек! Как я туда попаду-то? Чердак закрыт наверняка.

Рубикон: Не мои проблемы. Можешь сделать фоту с любого другого дома. Но чтобы не ниже пятиэтажки. Фотка завтра должна быть. Поняла?

Лиля отвечает не сразу. Девушке очень не нравится, что ей опять приказывают: дома, в колледже, - начиная с яслей ее всё время что-то заставляют. Но Лиля понимает, что если с ней будут говорить мягче, она сама не послушает.

Шадоу2002: Да.

Рубикон: Есть еще вопросы?

Шадоу2002: Да. Почему - «Розовый слон»?

Ответ приходит не сразу. Наконец Лиля читает:

– Потому что добрый, одинокий и не такой, как все. И потому, что у него наступили серые дни. Он снова хочет вернуться туда, где все розовое. И ты вернешься.

Лиля опять, почему-то, плачет.

Глава 7

Возвращаюсь из Хламба в черную реку тем же путем - сначала поездом до вокзала, а там пешком. Вхожу в воду, плыву. Но прозрачная вода становится мутной, дымной рекой лишь на мгновение - словно серый туман проносится, сделав воду темнее, а воздух непрогляднее. И опять звучит Голос:

«Снова не твой? Тогда, может быть, этот?»

Как только туман исчезает, вода снова становится прозрачно-голубой.

Впереди виднеется берег и пристань. Спустя несколько минут можно разглядеть, что причаленные там лодки, яхты и катера совсем другого класса и стоимости, чем те, которые видел в других мирах. Прямо передо мной стоит на якоре небольшая, но шикарная белая яхта, а с ее борта свешивается веревочная лесенка. Я уже устал плыть и хватаюсь за нижнюю перекладинку, чтобы перевести дыхание. Надеюсь, что в этом мире за подобные провинности не убивают.

С борта свешивается какой-то парень.

– Окунулись? - радостно спрашивает он. - Поднимайтесь! Открыть бутылочку шампанского?

Я даже не удивляюсь. Возможно, конечно, что парень просто обознался, но - с другой стороны - если в других мирах у меня появляется одежда и деньги, почему в этом у меня не может быть яхты?

– Давай! - кричу я и поднимаюсь на борт.

– Честно говоря, я заранее открыл, уже выучил, что вы любите промочить горло после окунания, - все так же радостно сообщает веселый, веснушчатый парень. Бокал шампанского стоит на круглом белом столике, а в руках молодого человека растянуто ждущее меня полотенце.

– Привет, - отвечаю я, разглядывая парня. Веснушки, широкая улыбка и задранная на затылок фуражка делают его похожим на французского клоуна. Когда и где я видел клоуна, тем более французского, разумеется, неясно.

– Как тебя зовут? - спрашиваю.

– Так же, как и с утра. - Парень смотрит с удивлением, не переставая улыбаться. - Рикки я! Забыли разве?

– Так это… моя яхта? - отвечаю я вопросом на вопрос. Уточнить же надо.

– Вы случайно, когда в воду прыгали или потом, когда на борт взбирались, ни обо что не стукались? Головой, я имею в виду? - счастливо лыбясь, спрашивает парень. - Разумеется, ваша! Погодите, я метнусь за аптечкой…

– Не надо, - останавливаю я.- Уже все в порядке. Наверное, солнце макушку нагрело, вот и несу чушь, - говорю я и хочу взять шампанское.

– Если у вас тепловой удар, то лучше лягте в тень, а алкоголя как раз не надо пить ни в коем случае! Говорю, как работник яхт-клуба, - все так же широко улыбаясь, сообщает Рикки.

– Ну а мне поможет, вот увидишь, - отвечаю я улыбкой на улыбку.

Выпив шампанское, захожу в свою каюту. Там на плечиках висит одежда - очевидно, тоже моя. Это странного вида штаны из крепкой синей парусины с каким-то медными нашлепками на карманах, такая же куртка и тонкая, черная майка-безрукавка. На ней красуется надпись большими красными буквами, но язык мне неизвестен. Рядом с вешалкой - башмаки. Они мягкие и гибкие, словно сделаны из резины, но это не она. Башмаки белого цвета, а вот шнурки, почему-то, красные. Наверное, в магазине кончились белые. Я облачаюсь во все это, и мне очень удобно, но все равно как-то не по себе.

На столике лежит толстое портмоне. В нем какие-то прямоугольники не то из картона, не то из фанеры с цифрами, много денежных купюр и мои документы. Я с интересом рассматриваю свою физиономию, которая тоже наклеена на кусок очень гладкого картона.