Мытарь

– Ты и правда, как с луны свалился. Это же традиция, которой века! И к этому все давно привыкли. Работа есть и в Хламбе и в городах света. Так мы называем те, в которых живут белополосники, - поясняет Пелси, встретив мой вопросительный взгляд. - Люди просто сменяются, вот и все. Тот, у кого началась черная полоса, освобождает рабочее место для белополосника и наоборот. Хм… Тебе, наверное, будет интересно узнать, что в городах тьмы производительность намного выше, чем в светлых?

– Интересно. И почему так?

– А людям тут больше нечем заняться. Вот и вкалывают до потери пульса, чтобы поднакопить деньжат для будущей белой полосы.

«Везде свет и тьма, просто в каждом мире их трактуют по-разному», - думаю я.

– Но не все переезжают из города в город. Есть те, которые не верят в белые-черные полосы. Их немного, но есть и такие чудаки. Но больше тех, которые упорно не хотят верить, что они уже на темной стороне, - продолжает Пелси.

– И наоборот, наверное? - спрашиваю я.

– Да, есть и такие, которые не верят, что вошли в полосу удачи. Вот кто - настоящие неудачники, - усмехается Пелси и выпускает струю дыма.

«Она все делает красиво. С таким даром у нее, наверное, всегда белая полоса», - думаю я.

– Ладно. - Пелси тушит сигарету в блюдце. - Хочешь еще разик или мне одеваться? А то время, как говорится, деньги.

Я вновь не могу устоять. Потом щедро расплачиваюсь - денег в кармане штанов, как оказывается, мне отмерили с лихвой.

Она уходит, и только тут я понимаю, что забыл задать ей еще уйму вопросов. Зачем газета с веселыми историями? Сколько длятся по времени белые и черные полосы, или у всех по-разному? Почему именно в эту теорию так сильно уверовали местные жители? Но вопросы не настолько важны, чтобы оставаться здесь дольше. Совершенно ясно одно - это не мой родной мир.

Утром я отправляюсь обратно.

Глава 6

Но наступили дни перемен…

Г. Горбовский. Розовый слон

«На фига всё?» - думает Лиля. Она сидит в ванне и тупо смотрит перед собой. Потом начинает брезгливо рассматривать свое тело.

«Дура, зачем я педикюр сделала? Теперь вот лак отслоился на большом пальце - отстой. Лучше бы я вообще не красила ногти».

Она продолжает себя пристрастно рассматривать.

«Ноги кривые, что ли? Да нет, в воде такими кажутся. - Лиля сгибает колено. - Кожа какая-то белесая. А коленки розовые. Как поросенок, тля. Вот у Колы зачетная кожа - смуглая, - вспоминает Лиля одногруппницу. - Но Кола и сама темненькая».

Лиля опускает ногу. Придирчиво рассматривает бедра и талию.

«Отстой», - решает Лиля.

Смотрит на грудь. Это - по мнению Лили - самое проблемное место. Грудь небольшая и даже упругая, но форма… Лиля знает, что такая форма груди называется «лимон». Она и в самом деле похожа на свисающий плод и, по мнению Лили, пацанам такие не нравятся.

«Зачем я? - думает Лиля, закончив осмотр. - Вот какая от меня польза в этом мире? Ну, будет еще один лузер. Термист, тля. Выбрала же профессию. Буду следить за температурой в плавильных плечах - зашибись интересно!»

Лиля кое-как окончила девятый класс и, чтобы поскорее убраться из школы, которую ненавидела, и поскорее начать приносить в дом копейку, пошла учиться в колледж. Профессию Лиля выбирала по простым критериям: «шарага» находится близко, конкурс маленький и - что стало определяющим - термисту нужно воображение. А оно как раз имелось. Но вот уже заканчивается второй год обучения, а Лиля так и не выяснила, зачем термисту воображение, когда все, что он должен делать, следить за датчиками и шкалами, да нажимать на кнопки.

Лиля лежит в ванне, пока вода не остывает, но так и не включает горячую - лень. Она лежит, вперившись пустым взглядом в скол на плитке белого кафеля.

«Как же хреново-то, - думает Лиля. Она все-таки включает горячую воду, и ее струя, отраженная от днища ванны, понемногу согревает тело. - Почему так мало тепла в жизни? Тонкая струйка, и та ненадолго. А когда-то казалось, что я прям купаюсь в тепле».

Лиля чувствует, как у нее на глаза наворачиваются слезы, но тут в ванную комнату скребется Паштет - дымчатый кот Ревягиных. Лиля любит животных, только они и Лилины рисунки умеют отвлекать ее от грустных мыслей.

Лилия дотягивается до ручки двери, открывает. Кот важно проходит к своему лотку, справляет нужду и с таким же серьезным видом удаляется. Лиле уже лень тянуться, чтобы закрыть за ним. Тут взгляд девушки падает на бритву, лежащую на дальнем бортике ванны. Мама не покупает одноразовые, даже на этом экономит, поэтому они пользуются бритвенным станком, оставшимся еще от отца Лили - лезвия дешевле.

Лиля берет станок в руки, раскручивает, достает слегка порыжевшее лезвие. Подносит его к запястью. Касается.

«Может быть, вот так? И разом все? И отсутствие бабок, и мамины беды, и Гарика, и мои стремные титьки… Все в топку!»

Эта мысль кажется Лиле заманчивой, и девушка медленно проводит лезвием поперек вен. Несильно, едва царапая, словно примеряясь.