Мысы Ледовитого напоминают

Полувековой опыт работы показал мне, что в самых разных науках бывает полезно сопоставить загадки — пытаться понять все непонятности данной темы вместе. То есть, допустить наличие связей там, где их обычно не видят. Именно таким путём будет дан ответ на многие из заданных выше вопросов. Это первый приём, наиболее полно проведённый в Очерке 1, где, на примере ранних карт, сопоставление загадок проделано явным образом и разобрано. То же проделано в Очерке 2 при выяснении, из кого могла состоять погибшая экспедиция. Далее в книге этот приём полагается уже известным читателям, так что их внимание обращено на иные способы поиска.

Столь же важен второй приём — уметь выявлять серийные факты. Термин ввел историк-структуралист Фернан Бродель (Франция), в концепции которого серийные факты были первичным материалом. Серийным фактом в равной мере служила ему и глобальная параллель (например, в самых разных странах происходит переход от феодализма к капитализму), и частная (например, в самых разных культурах наблюдаются сходные типы помещичьих владений) [Бродель, с. 17, 456]. Нашу тему серийные факты буквально пронизывают.

Ведь полярные путешествия, при всей неповторимой особенности каждого, всегда складывались, в основе своей, из весьма сходных событий — жестокие бури, непроходимые льды, вынужденная зимовка в малопригодных условиях, голод, цынга, оставление корабля и попытка спастись в лодках или пешком (в том числе по морскому льду). Иногда несчастных спасали местные жители, иногда они же рассказывали о следах былого несчастья, а изредка даже доставляли «на большую землю» вещи погибших. Всё это повторялось не раз.

Поэтому мы можем привлечь подходящий факт там, где не хватает реально дошедших сведений. В биологии такой метод успешно использовал замечательный ботаник Николай Вавилов, назвав его в 1920 году методом гомологических рядов; затем применяли метод и многие другие, в том числе историки (у них он именуется структурализмом). Однако, насколько знаю, среди историков Арктики этот метод неизвестен, они работают в понятиях XIX века и ранее.

Более всего он понадобится в Очерках 1 и 2, где недостаток сведений бросается в глаза, для заполнения брешей, вызванных этим недостатком. Конечно, желательно обходиться без каких-либо вставок и допущений, но всё же лучше делать их, нежели отбрасывать (как часто делают) множество очевидных фактов только потому, что между ними не хватает связей.

Однако второй приём столь же полезен и в противоположной ситуации, когда материала слишком много (в событиях, затронутых в Очерке 3, его подавляюще много), а потому встают трудности упорядочения. Выявление рядов — начало всякого обобщения. Кто не хочет обобщать то, что узнал, вынужден писать, словно средневековый хронист, громоздя сведения и не заботясь даже об их соответствии друг другу, не говоря уж о выявлении сути событий. Что мы обычно и видим в трудах по истории Арктики. Простой пример дают нам ранние карты: их источник обычно неизвестен, и никто не пробует восстановить по карте неведомое путешествие, хотя оно легко читается на языке серийных фактов. Мы увидим это тоже в Очерке 1.

Какие вставки серийных фактов делать можно, а какие нельзя? Однозначного ответа нет, и помогает лишь то обстоятельство, что реально происходившие события не могли противоречить друг другу. Иными словами, в цепь известных фактов можно вставлять лишь тот недостающий элемент из набора серийных фактов, какой даёт непротиворечивую картину событий.

Нашим третьим приёмом будет погружение исследуемого явления в его эпоху. Обычно историки Арктики если и делают это, то мимоходом, здесь же он пронизывает всё изложение, и ему целиком посвящен Очерк 3. В нём нам придётся то и дело выявлять правду в потоке лжи, а в Очерке 4 такое выявление обратится в отдельный четвёртый приём, каковой станет основным при выяснении судьбы Прончищевых. В основе его лежат два положения.

Первое: правда отлична от лжи тем, что была на самом деле, поэтому правдивые свидетельства не могут противоречить друг другу. Иными словами: истина самосогласованна, она образует единое целое, чего с ложью на деле не бывает. В терминах логики: истина когерентна. Но если в логике достаточно выявить взаимное согласие высказываний, то на деле взаимного согласия требуют не только высказывания (суждения), но и свидетельства. Мы увидим это в Очерке 2, где господствующее мнение (северный вариант плавания) было основано на одних суждениях, без обращения к материальным свидетельствам. (Ни одно из них не в пользу данного варианта.)