Мысы Ледовитого напоминают

Тем самым, о плавании мимо мыса Челюскин и речи в те годы быть не могло. Зато через 140 лет всё оказалось совсем иначе: великий шведский мореплаватель Эрик Норденшельд, плывя на корабле «Вега» с запада, уже 8 августа смог обогнуть мыс Челюскин, что на 475 км севернее устья Оленька. За двухмесячную навигацию «Вега» прошла почти всю евразийскую Арктику. Изменился климат? Да, окончился Малый ледниковый период (LIA), о нем известно уже 30 лет, но об этом в трудах по истории российской Арктики ни слова нет. Принятую у нас точку зрения не так давно изложил полярный археолог Вадим Старков. Освоение российской Арктики рассмотрено им как часть процесса поиска СВ-прохода из Атлантического океана в Тихий. Процесс начат у него с английских плаваний 1550-х годов. Берег Баренцева моря был тогда уже хорошо освоен русскими поморами, плававшими до устья Енисея, однако ни один из тех западных кораблей, что вернулись домой, не проплыл далее западного берега Ямала. С 1600-х годов интересы мореплавателей переключились на иное направление — на попытки проплыть через высокоширотную Арктику; они тоже, естественно, были безуспешны. Освоение азиатской Арктики проведено целиком силами русских первопроходцев, выходивших в море только из сибирских рек, и завершилось в середине XVII века [Старков, 1998].

Позиция Старкова довольно хорошо обоснована, но нуждается в следующих четырех дополнениях. 1) Поиск СВ-прохода начался на 60 лет раньше, в эпоху Колумба. 2) Он завершался в каждом регионе с воцарением ПА. 3) Поиск СВ-прохода имел мощный речной вектор — то были попытки достичь Китая и Индии по Волге, Оби или Енисею. 4) Берег Таймыра тогда освоен не был (даже если счесть сказанное Окладниковым правдой), он был лишь однажды, в ходе ВСЭ, пройден. К сожалению, обо всём этом у Старкова нет ни слова, и за последующие годы положение не изменилось.

Разумеется, проницательные люди видели некоторые черты LIA всегда[8], в том числе и у нас[9]. А в наше время, четверть века назад, уже писали, что

«малый ледниковый период, продолжавшийся около шести столетий (XIII–XVIII вв.)», пришёл на Русь позже, чем в Европу, и, «насколько можно судить по скудной информации, наиболее благоприятными в Русской Арктике были XIV–XV вв.»[10].

Однако в целом у наших историков освоения Арктики принято ПА игнорировать, и тему разрабатывает, в основном, Запад. Мы вернёмся к этому в Очерке 4. Там же обсудим и вопрос об особо тёплом и особо холодном лете.

Вековые поиски СВ-прохода являют собой огромный поток исследований, вполне сравнимый с открытием и обследованием других океанов, изменившим мир, а освоение Арктики, соответственно, во многом изменило саму Россию. К сожалению, связь этих процессов почти совсем не рассматривается историками, что породило, на мой взгляд, огромный провал в понимании истории культуры, если саму культуру понимать широко, как, например, понимал её историк Павел Милюков в окончательном издании его знаменитых «Очерков», завершённом в 1935 году [Милюков, 1993–1995]. Описать весь этот необозримый процесс мне, разумеется, не по силам, и предлагаю лишь отдельные очерки и одну повесть.

В. Ф. Старков напомнил, что СВ-проход как целое открыл шведский полярный мореплаватель Норденшельд. Добавлю: вскоре в Арктику проследовал норвежец Фритьоф Нансен (более лыжник, чем мореплаватель), и, хотя оба были тогда чужды всякой политики, сам собой возник вопрос: насколько азиатская Арктика является российской? Он волновал российскую власть, и когда стало известно, что Норденшельд готовит новое плавание, ей пришлось спешно (слишком спешно) послать в Арктику экспедицию. То была Русская полярная экспедиция (РПЭ, 1900–1902) под руководством Эдуарда Толля.

Хотя о ней много написано, но слишком мало известно и ещё меньше понято. Об одной её стороне (о попытке спасти Толля, и почему это пришлось делать) рассказывает Повесть, завершающая книгу. Раскопав, насколько мог, причину гибели (ушло несколько лет), я долго пытался понять, почему это не было сделано никем раньше. Итог попытки см. в Прилож. к Прологу, п. 5.

При чтении повести полезно иметь в виду, что она начата ещё при советской власти, когда имя спасателя было запретно, и написана раньше очерков (позже их, в 2014 г., написан только пункт «Мыс Надежды»). Поэтому самый метод исследования в ней лишь намечен, а развит в очерках.

О методе для любителей серьезного чтения