Мышление. Системное исследование

• Во-вторых, я сам всегда имплицитно присутствую в каждом усмотренном мною «факте» реальности. Это объясняется тем, что всякие «факты» возможны лишь в ситуации (положении вещей) как отношение этих вещей, а всякая ситуация (всякое положение вещей), с которой я имею дело, обусловлена тем, как я ее «вынул» (обнаружил, усмотрел) из реальности, следуя своей нехватке (своему дефициту).

С другой стороны, когда мы говорим об интеллектуальных объектах, мы говорим именно об элементах нашего внутреннего психического пространства, об элементах пространства нашего мышления.

Сам способ организации интеллектуального объекта является, по существу, биологической функцией. Можно говорить, что здесь работают механизмы «гештальта», «доминанты», «динамического комплекса реакций», «функциональной системы», «генератора когнитивных паттернов», «нейронного ансамбля» и т. д.

По сути, впрочем, речь во всех случаях идет об одном и том же, однако, разные номинации выявляют для нас какие-то дополнительные нюансы, связанные с положением «интеллектуального объекта» внутри соответствующего контекста (ситуации, положения вещей), то есть, в данном случае, той или иной научной теории.

Попытаемся это представить: любой интеллектуальный объект моего внутреннего психического пространства (пространства моего мышления) – это абсолютно действительная, фактическая такая связь определенной совокупности нейронов, производящих во мне соответствующий эффект.

И не важно, осознаю ли я сейчас работу данного нейронного ансамбля («слышу» ли я ее в общем «гуле» моего работающего мозга), или же мое сознание (чрезвычайно ограниченное в своих пропускных способностях) занято сейчас чем-то другим.

Однако, когда я озадачиваюсь, я могу найти в себе соответствующий интеллектуальный объект (услышать эффект, производимый данным нейронным комплексом). Я направляю на него, так сказать, «луч своего внимания» и озадачиваюсь данным конкретным интеллектуальным объектом.

Концентрируясь в процессе своей озадаченности на соответствующем нейронном комплексе (делая его, так сказать, «доминантным» [А. А. Ухтомский]), я побуждаю его к контактам со смежными нейронными комплексами (с теми, с которыми он уже связан своими аксональными связями, хотя, возможно, и очень слабо).

Те комплексы, в свою очередь, так же как-то связаны своими аксональными связями с какими-то другими нейронными комплексами мозга, а те, в свою очередь, еще с какими-то.

То есть, по системе этих распределенных связей, мы можем активизировать большой объем нейронных комплексов (интеллектуальных объектов), так или иначе имеющих отношение к делу.

При наличии подтверждающей информации извне («факты» реальности), то есть соответствующей дополнительной стимуляции каких-то активизированных нашей озадаченностью центров, данные связи между несколькими интеллектуальными объектами (нейронными комплексами) «попроще» окрепнут, что приведет к формированию некой новой, более сложной нейронной сети (нейронного комплекса) – интеллектуального объекта «посложнее».

23. Таким образом, думать, что конкретный интеллектуальный объект является тем же самым, что и «факт» реальности, некорректно.

Интеллектуальные объекты порождаются интеллектуальной функцией, которая на нейрофизиологическом уровне, по существу, есть сами нейронные связи (аксональные, дендритные).

То есть, описывая интеллектуальную функцию, мы должны думать об уже существующих связях между нейронами и нейронными комплексами нашего мозга, а вовсе не о положении дел в реальности.

Говоря же о «фактах» реальности, мы должны предполагать, что на наши нейронные комплексы (интеллектуальные объекты) извне оказывается какое-то воздействие.

Однако, понятно, что воздействие, которое оказывается на нас «извне», на самом деле, создается уже самим нашим мозгом внутри самого себя, в соответствии с теми алгоритмами обработки информации, которые в нем уже наработаны (или предзаданы эволюционно).

По большому счету на уровне «входных данных», поступающих к нам «извне», мы имеем лишь некий оцифрованный аналоговый сигнал. Без его интерпретации интеллектуальными системами нашего мозга (интеллектуальные объекты и интеллектуальная функция), в процессе которой он и обретает свою структурную сложность, этот «сигнал» абсолютно бессмысленен.

Таким образом, «факт» реальности, конечно, является интеллектуальным объектом – поскольку он, в любом случае, создан внутри нашего мозга его интеллектуальной функцией.

Однако, есть существенная разница между интеллектуальными объектами, которые уже являются частью функциональной системы нашего мозга (ее элементами) и могут работать в некотором смысле автоматически (как «генераторы когнитивных паттернов» [Э. Грэйбил, Д. А. Сахаров], например), и теми интеллектуальными объектами, которые создаются нашим мозгом сейчас, с учетом этой привходящей информации «извне».