Мы здесь живем. Том 2

А в Петрищево к этому времени готовилась разыграться история, относящаяся к моей прописке и работе там. Я уже месяца два работал и лишь изредка наведывался в Москву по делам. Поскольку КГБ в Москве не выпускал меня из поля зрения, то им скоро стало известно, что я прописался и работаю в Калужской области. По-видимому, в какой-то момент КГБ сделал запрос в Тарусу обо мне. И началось.

В обычный летний день к нам на лесосеку приехал мастер и велел мне срочно ехать с работы к коменданту.

Только я встретил коменданта в поселке, как она мне выложила: только что звонили из тарусской милиции и велели передать мне, чтобы я завтра же приехал в РОВД.

— Мне из-за вас такой нагоняй по телефону устроили, что я до сих пор еще не могу опомниться.

— А в чем дело? Я-то тут при чем? — искренне недоумевал я.

— Говорят, что мы не имели права вас прописывать. Обещают наказать и меня, и секретаря сельсовета.

— А на каком основании?

— Вот и я у них спрашивала то же самое. А он на меня только орет в трубку.

Встретил меня в конторе лесничий и запел ту же песню. Он тоже спрашивал у меня:

— Чего им от вас нужно? Я ему по телефону отвечаю, что работаете вы хорошо, не пьете даже, а он мне — это все не имеет значения.

И вот утренним автобусом я еду в Тарусу. В РОВД в паспортном столе меня сразу берут, что называется, на горло и на пушку. Старший лейтенант, полистав мой паспорт, закипятился:

— Вы почему проживаете длительное время без прописки?

— У вас в руках мой паспорт. Вы что, не замечаете штампа о прописке?

— Мы вас не прописывали.

— Я тоже не сам ставил себе штамп в паспорт.

— Кто вас прописывал?

— Как и всех там — комендант. Вы сами это знаете.

— Комендант нарушил закон. Они не имели права вас прописывать сами, а должны были направить вас к нам. Мы должны решать вопрос о вашей прописке.

— Ну, это уж вы сами между собой и разбирайтесь.

— И разберемся.

Сказав это, он куда-то вышел с моим паспортом, велев мне обождать. Я сидел минут двадцать в кабинете наедине с женщиной в милицейской форме. Как я потом узнал, это была работница паспортного стола. Вернувшись, офицер сообщил мне, что я могу пока быть свободным.

— А паспорт пока останется у нас. — Он похлопывал им себя по левой руке.

— А если он мне понадобится?

— Дня через три-четыре можете зайти по этому вопросу сюда же.

С тем я и ушел.

Все последующие три дня мы с Ларисой думали и гадали: что будет с моим паспортом? А ну как возьмут да и поставят рядом со штампом о прописке штамп о выписке? Я слышал не раз о таких проделках милиции и не исключал такого варианта.

К тому же мы привыкли к тому, что закон не всегда может защитить гражданина от произвола властей. Таково наше отечество!

И вот дня через три я снова в том же кабинете и с тем же офицером.

— Можете забрать ваш паспорт, — и он протянул мне его через стол.

Я, стараясь не показать своей заинтересованности и волнения, быстро отыскал страничку для прописки и с облегчением увидел, что там ничего не изменено. Я сразу собрался выйти, но меня задержали.

— Одну минутку…

Офицер достал из сейфа какой-то журнал. Как я успел прочитать на его переплете, это был журнал учета лиц, осевших после освобождения на жительство в Тарусском районе.

Мне через стол было хорошо видно, как милиционер на странице с буквой «М» записал мои фамилию, имя и отчество. Внеся меня таким образом в список своих подопечных, он закрыл журнал, положил его обратно в сейф и обратился ко мне:

— На будущей неделе представьте мне следующие справки, — и он стал называть, загибая пальцы, — с места работы, с места жительства, характеристику с места работы и две фотографии.

— Это зачем еще? — удивился я.

— Милиция не обязана отчитываться перед вами. Вам дается неделя сроку.

— Никаких справок я вам носить не буду. И ни в какие сроки.

— Что-о? — опешил милиционер.

— Я, кажется, сказал довольно ясно, что никаких справок носить вам не буду.

Некоторое время он молча и, видимо, не соображая ничего, смотрит на меня. Потом, переварив сказанное мной, повышает голос и с чувством уверенности в себе поучает:

— Я это делаю не от себя, а по закону. И вы обязаны…

— А я вот не знаю за собой таких обязанностей. А если уж вы заговорили о законе, то прошу ознакомить и меня с ним, поскольку он меня лично коснулся.

— Это инструкция. И я вам уже говорил, что милиция не обязана отчитываться…

— А, простите, чья это инструкция?

— Министра внутренних дел.

— А если инструкция противоречит закону?

— Инструкция — это тоже закон.

Я смотрю на этого офицера со значком на груди, показывающим, что это говорит не просто офицер МВД, а человек, имеющий специальное юридическое образование. И сколько их еще пройдет передо мной, тупых и непробиваемых!

Зная заранее бесполезность разговора о законности с такими юристами, я категорически повторил свой отказ предоставить справки.

Мне снова было велено «обождать». Вернулся он опять минут через пятнадцать.

— Вы же недавно освободились, — начал он, садясь за стол, — и своим поведением сразу доказываете, что так и не научились себя вести. Так и не исправились!