Мы взлетали, как утки…

– Я такого не слышал. Ладно, передам Евсееву. Сегодня там буду. А что сам не передал?

– Сразу на вылет пошел, а его в штабе не было. Отдавать через третьи руки не хотелось.

В штабе выяснилось, что никого из начальства нет. Остался только майор Ложечников. Как стало известно, у него в полку нет летчиков, только десяток «чаек». Проще говоря, полка нет, вот он и подумал увести из 8-й в 7-ю САД практически целый полк. Хитрец. Оставлен Ионовым для получения опыта руководства штурмовым полком на «Ил-2».

После принесенного Аксиньей завтрака с горячим какао захотелось спать, поэтому, оставив в штабе дежурного, расползлись по землянкам. На этот раз пистолет под подушку никто не совал. Мирный договор вступил в действие. Но долго рассыпаться не дали. Подскочившую было Ксению уложил обратно в койку:

– Ты спи, тебе еще рано.

– А ты?

– А мне пора.

Утром на вылет пошли без меня, у меня две дырки штопают: осколки от «феньки» дотянулись и перерубили стрингеры на хвосте. Так что ремонт. Ребята бомбили со ста, как положено, у них дырок нет. Опять вылет к Ковно, уже знакомая обстановка, только, если повезет, подольше поработают над целью. «Повезло»! Три машины возвратились похожими на решето, и именно в звене комиссара. Видимо, неправильно были выставлены задержки у «соток». На земле тоже новости от Ионова: переброшена 2-я эскадрилья старшего лейтенанта Васина из 15-го полка. У нас появились «МиГи», и прибыл 516-й батальон аэродромного обслуживания. Пока не в полном составе, только командование и одна рота на автомобилях, но приказ у них имеется, так что ждем. Официально закрепили две батареи тридцатисемимиллиметровок за нами и передали радиолокационную роту 12-й дивизии ПВО в количестве восьми человек и двух радиолокационных станций. Теперь это не захомяченная, а собственная, пусть и отдельная часть. Приказом закрепили приданность эскадрильи Мальцева. Прилетели Мамушкин и Гущин. Несмотря на раннее утро, от обоих несло хорошей порцией коньяка, правда, прилетели они пассажирами, так что ничего не нарушили. Комдива вижу второй раз в жизни. Он довольно высокий, с зачесанными назад волосами, в пилотке, а не в фуражке, причем пилотка старого образца, синяя, с голубыми кантиками. Сухо отмахнулся от рапорта, спросил только, почему не в воздухе.

– Ночью бомбили Рагнарский авиаузел, прилетело по машине, в ремонте. Через два часа закончат, клей еще не высох.

– Комиссар где?

– В воздухе, он повел группу.

– Почему мне не доложили, что новые бомбы сделали?

– Я не знаю, командир эскадрильи связи с комдивом не имеет.

– Показывай, приказано развернуть их производство и сборку.

– Это вон там! – я показал на лес, где находились вооруженцы. Чуть помотав головой, комдив понял, что идти придется. Тащить сюда тяжеленную бомбу никто не будет.

– Где все остальное делали?

– В полковой столярной мастерской, чертежи есть у ее начальника, начальника вооружений и у старшего техника полка.

– А эта проволока зачем?

– Разрезать контейнер после сброса. Гранаты должны выпасть из него и сбросить предохранительные рукоятки.

– Сам придумал?

– Сам, но они находятся на испытаниях, там немного другой взрыватель к Ф-1, а РПГ-40 используется как есть.

– Ладно, особо сложного ничего нет.

– Важно соблюсти вот этот размер и равномерно пробивать проволокой. В заводском контейнере будут пирозамки, и он состоит из двух частей. Но в полевых условиях такой не сделать.

– Давно придумал?

– Осенью сорокового.

– Нас вчера возили под Плунгяны, и я, как дурак, не мог ничего сказать, как удалось так раздолбать полковую колонну. Подставили вы меня, Степан Наумович, да и ты тоже хорош, не мог в прошлый раз сказать?

– Вы не спрашивали, вы тогда больше о торпеде говорили. Моряки же здесь были.

– С торпедами придется повторять, только еще левее. Немцы прорвались на левом фланге, завтра-послезавтра будут у Немана.

– Торпеде крыло требуется и пиропатрон его сброса. Три торпеды из шести зарылись в грунт. Возвращаются! – я показал пальцем в небо.

– Пошли встречать.

Первыми сели поврежденные машины – сплошное решето. Как дошли, непонятно. Летчики разводят руками, утверждают, что проверяли задержку. Возвращаемся в парк, поставили задержку на осколочный взрыватель. Вместо десяти секунд он рванул на шестой – брак. Роемся в бумагах – партия на задержку не проверялась. Неправильно установлен лимб, смещен на четыре секунды у всей партии. Шум, визг, поиск врагов, ты виноват! Но обошлось, так как партия вскрывалась ночью, до этого мы бомбы с этими взрывателями не использовали, в момент подготовки я находился в воздухе. Так что попало только вооруженцам.

Вышли с позиции. Успокоившись, Гущин сказал:

– Ладно, не беда, идет эшелон с «Илами», сорок штук, я его направил к тебе, Наумыч. А с тебя, лейтенант, обучение всех, кого направлю. Быстро и качественно. Понял?

– Понял, товарищ полковник, вот только увеличение групп потребует увеличения численности прикрытия и замены самолетов «И-153» на «ЛаГГ-3».

– Где ж я их тебе возьму? Даже в армии нет ни одного «ЛаГГа».