Мы встретимся вновь

Мне хотелось бежать от настоящего, и я постоянно объезжала те места, где впервые увиделась с Джоуэном. Он помог мне прийти в себя после моего падения с лошади, и мы оказались в гостинице «У кузнеца», где Джоуэн заставлял меня выпить для успокоения бренди.

Гостиница называлась так потому, что располагалась недалеко от кузницы.

Как мне хотелось вернуться в те дни!

Как-то, когда я «ездила в прошлое», из той самой кузницы вышел Гордон Льюит.

— Доброе утро, — сказал он. — Что вы делаете в этой части мира? Надеюсь, со Звездочкой нет хлопот?

— Нет, — ответила я. — Я просто ехала мимо.

— Я завел Самсона в кузницу. У него слетела подкова.

— Собираетесь обратно? — спросила я.

— Я подумал, что надо слегка перекусить и подождать, когда его подкуют. Почему бы вам не присоединиться ко мне?

Это напомнило мне другой случай, но сейчас в гостинице передо мной на месте Джоуэна сидел Гордон. Миссис Броди, жена владельца, так же как и в тот раз, подошла к нашему столику. Я вспомнила, как тогда она заинтересовалась нашим появлением. Еще бы! Сестра миссис Трегарленд и Джоуэн Джермин! Встреча враждующих родов! Она, конечно, слышала о моей помолвке с Джоуэном. Такие новости быстро разносятся по округе.

Она сказала:

— Добрый день, мисс Денвер и мистер Льюит. Могу рекомендовать мясной хлебец. Говорят, это лучшее, что я готовлю. Лучшее, на что вы можете надеяться в наши дни, по крайней мере. — Вам вина или сидра? — спросил Гордон. Я выбрала сидр.

— Есть известия от мистера Джоуэна, мисс Денвер? — спросила миссис Броуди.

— Нет.

— Ну, они там так заняты. Они должны отогнать немцев туда, где им положено быть. Это уже скоро, поверьте мне.

Я улыбнулась ей. Глаза Гордона встретились с моими, и я поняла, что он сочувствует мне.

— Она тоже замечает, что в мире что-то происходит, — сказала я, когда миссис Броди отошла.

— Как и все мы.

Я увидела печаль в его глазах и на какое-то мгновение вернулась к той ночи в детской, когда нянюшка Крэбтри и я помешали его матери убить Тристана. Я вспомнила, как Гордон, войдя в комнату, застыл, ошеломленный случившимся.

Я глубоко сочувствовала ему и восхищалась тем, как он быстро оправился от шока и взял контроль над ситуацией, как мужественно перенес случившееся, как нежен он был со своей бедной сумасшедшей матерью.

Я услышала свой голос:

— И как она себя чувствует? — и не сразу осознала, что мы говорили сейчас не о Матильде. Но он не удивился. Полагаю, что он вообще редко забывал о ней.

— Состояние ее не изменилось, хотя временами она узнает меня и других…

— Извините. Я не должна была об этом говорить. Я огорчила вас.

— Нет ничего хорошего в молчании. Если есть нечто такое, то неважно, вспоминаем мы об этом или нет. — Он улыбнулся. — Я могу говорить с вами об этом, Виолетта. В сущности, такой разговор как-то помогает.

Я слегка растерялась. Не думала, что Гордон нуждается в моей помощи. Он всегда казался таким самоуверенным. Но я поняла, что даже самонадеянного человека может ошеломить открытие, что его мать убийца.

— Тяжело ее видеть, — продолжал Гордон. — Ее бедный расстроенный рассудок пытается понять действительность. И, Виолетта, я лишь надеюсь, что она никогда не осознает, что случилось. Лучше для матери продолжать жить в неведении, чем узнать правду.

Я кивнула:

— Она все делала для вас, Гордон. Плела интриги… Ее навязчивая идея появилась только потому, что она любила вас безмерно.

— Я не забываю об этом, — ответил он. — И не забуду никогда. Если бы только она откровенно поговорила со мной. Я надеялся (и она тоже), что мой отец признает меня. Это правда, что я вложил много сил в поместье и что я единственный заботился о нем. Но моя мать не была официальной женой, а тут еще Дермот… и затем Тристан.

Я хотел найти поместье для себя и кое-что присмотрел. Это, конечно, не поместье Трегарлендов или Джерминов, но оно будет моим собственным.

— Вы часть Трегарленда, Гордон. Вы любите его, и вся ваша жизнь прошла в нем. Если только… — Я коснулась его руки.

— Бесполезно оглядываться назад. Мы должны идти вперед, и вокруг нас война. Никто не знает, что случится завтра. Пока все идет не так хорошо, не правда ли?

— Страшно, — ответил он. — Немцы входят в Голландию и Бельгию. Следующей будет Франция.

— Они, кажется, одерживают победу везде.

— Они готовились, мы — нет. В то самое время, когда лейбористы, либералы и часть консерваторов ратовали за разоружение, Гитлер смеялся над нашими слепцами и вооружался, ожидая момента для нападения. Они были готовы, а мы нет.

— Но сейчас мы готовимся.

— Это то же самое, что запирать конюшню после того, как лошадь сбежала.

— Но мы собираемся биться.