Мы все мертвы

«Лесная сила вредоносно воздействует на мозг человека. Обитатели леса мыслят не так, как мы, и живут по-другому. Если мы хотим подчинить себе их силы – мы должны меняться. Простые отвары можно варить и так, но, чтобы взять себе настоящие дары леса, придётся пожертвовать своим разумом. Когда я перешагну определённую стадию, моё мышление поменяется. Я буду видеть мир и мыслить так, как это делают обитатели леса. Это было доказано практиками, но я пока не знаю подробностей. Мы поговорили с мужем и решили, что это должна быть я. А муж возьмёт на себя воспитание девочек, уход за домом, общение с людьми. Так будет проще объяснить девочкам, и мы даже не соврём: это действительно жертва разумом во имя больших умений. Наверное, это будет последняя запись в моём дневнике. Я постараюсь вести его и дальше, но не знаю, сохраню ли умение писать. Как только мы освоимся, я надеюсь вернуть себе обычное мышление. Это не должно быть трудно».

У Джей появилась привычка.

Каждый вечер, под треск цикад и начинающуюся прохладу, она садилась на пол в коридоре и наблюдала за дверью матери. Отец всегда приносил в это время вкуснейшие пироги Дантонов, запах стоял на весь дом – хотя в последнее время любой вкусный аромат перебивала лесная вонь… или какая там ещё.

Но Джей сидела и смотрела.

Мама должна была выйти рано или поздно. Не могла же она целыми днями сидеть взаперти, верно?

И так Джей, притаившись, наблюдала за дверью, представляя, чем сейчас занималась мама: готовила ли отвары, читала ли какие-нибудь загадочные древние книги, а может, общалась с папой о целительстве… Насколько Джей знала, мать даже перестала принимать больных. Всё легло на плечи отца.

Не успела Джей основательно подумать об обязанностях в их семье, как взгляд уловил тоненькую фигурку Лины, легко прыгающую по ступенькам. Она наматывала пряди волос себе на палец, вздыхала на поворотах и наконец добралась до лестницы.

Даже не взглянув в сторону Джей.

Она вцепилась пальцами в ладони, мысленно умоляя сестру повернуть куда угодно. Может, она просто хотела выбраться на крышу. Или посидеть на лестнице – в конце концов, может, она тоже просто скучала по маме?

Но нет.

Лина, всё так же не смотря на Джей, повернула к мастерской матери и, постучавшись три раза, наполовину открыла скрипучую дверь, зашла и закрыла её.

Джей сжимала кулаки так сильно, что у неё горели пальцы. Глаза застлала туманная дымка.

И просидела она так очень долго – пока её не нашла сама Лина, а потом, испугавшись, не позвала на помощь отца.

И Джей никогда больше не приходила к маминой мастерской.

Лаванда

За полгода до

Милая девочка Майя лежала на коленях у Джей и истекала кровью.

По бокам хвостики с розовыми лентами и белое платье, теперь запачканное кровью и землёй. Джей не раз видела, как болеют и умирают дети, но на её глазах, в её руках – никогда.

Время вокруг остановило своё течение.

Обычно всё было так: кто-то ранился или заболевал, и отец или Лина уже бежали навстречу. А пока Джей могла оказать первую помощь: перевязать, успокоить, облегчить боль какой-нибудь настойкой.

Но не с Майей. Майя молчала, смотря на Джей стеклянными глазами. У неё из живота торчал гвоздь, а лежала она на огромной деревянной балке.

И Майя не кричала. Не плакала. Не моргала.

Джей сжимала её руку всё сильнее, как бы говоря: просыпайся, закричи, поговори со мной. Подожди, пока не придёт помощь.