Мы все еще живы (СИ)

– Размером с твой кулак, даже больше. Штук пятнадцать-двадцать на морде обычно. И они не мигают. Даже если из пистолета попасть. На самом деле, это могут быть и не глаза, а другие органы, которых у нас, людей, нет и быть не могло, – Ия допила свой сок и поставила пустой пакет рядом с собой. – Вот вам моя следующая история. Она не связана с осьминогами, но тоже весьма неприятная. Был у нас в отряде один парень, очень покушать любил. Даже задавался такими вопросами, как «какие осьминоги на вкус». Тогда только начали появляться новые виды растений, а никто толком не знал, какие виды-то были до этого. Ну и нашел он как-то куст с ягодами, дай, думает, попробую, чего плохого-то может случиться?

– Бычий череп, – предположил Ниэль. – Одна ягода, семь часов, один труп.

– Все было не так просто. Да, он был глуповат. Прибежал в лагерь радостный, стал хвалиться находкой. Конечно же, никто из наших и смотреть в сторону этих ягод не стал, мало ли что. Ну он и съел все один. Весь куст ободрал. Час-два проходил с совершенно гордым видом, будто вокруг него одни дураки, отказавшиеся от такого вкусного блюда. Потом у него прихватило живот. Мужики посмеялись и забили на него. Весь вечер парень кричал, мол, изнутри ему жжется. Пробовали его соленой водой поить, пять литров влили, чтобы он ягоды эти выблевал, – ничего. Только желудочный сок. Кто-то предложил клизму сделать – парень запротестовал. Заставлять его никто не стал, махнули рукой и все. Потом он встать с места не мог, так и лежал на траве и скулил от боли. Когда снова подошли его проведать, то поняли, что с ним происходит что-то совсем странное: живот распух, как пузырь, ноги стали мягкие, будто кости исчезли, а парень надул щеки и мычит. Кто-то его дулом дробовика потыкал, так живот и вовсе лопнул. Оттуда столько жижи розовой полилось, и пахла она так приторно-сладко… Кого-то тогда стошнило. В общем, сдулся парень. В прямом смысле. Как порванный шарик с водой внутри. До нас как доперло, что он мертв, мы спать все пошли, ночь уже была, все уставшие были. Утром просыпаемся, а на том месте куст растет, с ягодами. Один мужик пошутить хотел: «Ну че, пацаны, – говорит, – никто ягодок покушать не хочет?» Его там чуть палками не забили, пришлось разнимать.

– А что с кустом-то сделали? Который вашим был?

– Ничего, оставили расти. Черт его знает, вдруг эта штука такое и через прикосновение может сделать. Никому проверять не хотелось.

– Меня сейчас стошни-ит, – пробурчала Ка.

– Могу вас утешить, я обходила всю округу здесь и не видела ничего похожего на те ягоды. Но на всякий случай, лучше проверяйте еду на ком-нибудь другом перед употреблением.

– Если их снова обнаружат, предлагаю назвать их твоим именем!

– Спасибо, Ка, – Ия лучезарно улыбнулась, – это очень мило с твоей стороны.

– И все же, – Ниэль звякнул пустой банкой из-под бобов о стол, видимо, он все съел в одиночку, ибо Ка не могла притронуться после всего услышанного даже к соку, – день Х.

– Ладно, – без всяких возражений согласилась Ия. – Тогда тоже шел дождь, даже не дождь, а целая стена из воды. Вполне реально было захлебнуться, подняв голову к небу. Мы бежали за последней группой выживших, с которыми нам удалось связаться, боялись опоздать. Они разместились на крутой горе, и бежать нам пришлось вверх. Приходилось хвататься за ветки и траву, чтобы не скользить вниз, к осьминогам. Правда, мы их тогда тучами называли.

– В Восточном лагере их до сих пор так называют, – вмешался парень. – Ну, так, вдруг тебе интересно.

Ия хмыкнула, и ее собеседникам показалось, что она скучает по востоку, что было совсем не так. Она никогда ни по кому не скучала. Разве что только по отцу. Немного.

– Автомат мне пришлось отдать Туонну, он бежал в паре метров слева. Свой он выронил, и тот был унесен потоком грязи. Правда, Туонну он не помог выжить, его все-таки сожрали. Я первая прибыла на назначенное место, видела, как люди бегут кто куда. А в центре стояли они: парень, мой ровесник, а то и моложе, и оно, копирующее его клетка за клеткой. Я выстрелила в голову копии из пистолета, и она рассыпалась. Парень, совсем тощий, упал на землю мертвый, а осьминог носился по поляне, опрокидывая ящики и ломая деревья. Он исчезал в одном месте, а появлялся в другом. Так длилось пару секунд, после чего он схватил меня за ногу и потащил прочь с поляны. Протащил по колючим кустам, швырнул об дерево. Когда я вновь встала на ноги, поняла, что он смотрел на меня. Понимаете, смотрел. Две дюжины глаз без какого-либо намека на зрачок или радужку уставились точно на меня. Это… это нужно было ощутить, чтобы понять. Оно смотрит. А потом оно набросилось на меня. Мне казалось, что вот оно, все, я сейчас умру. Я задыхалась. Перестала вырываться. А оно все двигалось.

– И тут тебя спас Капитан! – на одном дыхании выпалила Ка, забыв все те ужасы, что они обсуждали несколькими минутами ранее.