Мы все еще живы (СИ)

– Рано или поздно и из хаоса будет рожден порядок. Как там Туонн?

– Открыл трактир на первом этаже дома своей семьи. Я был у них двумя минутами ранее, они передали нам ящик пива и вяленое мясо кабана, – сказал Капитан с ухмылкой.

– Надо будет навестить их вместе. Посидеть вечером на веранде, – Ия тоже улыбнулась, вспоминая доброжелательного и общительного Туонна, соратника и старого друга.

Капитан продолжал ухмыляться какое-то время, пока ухмылка его не спала, и он не задумался о чем-то, хмурясь и вглядываясь сквозь траву.

– Можно ли было предотвратить гибель людей? – спросил он у пустоты.

– Да, – с уверенностью ответила Ия. – Думаю, я могла бы это сделать. Но зачем нам с тобой мир, который никогда нас не примет, и который никогда не примем мы?

Капитан задумался еще сильнее. Он помнил, что он чувствовал, когда еще был человеком, и что он впервые почувствовал, когда переродился. Слово «жажда» подходила этому чувству как нельзя лучше. Его смело можно было включать в список потребностей, наравне с голодом и сном. Но на той стадии он никак не смог бы себя контролировать. Первое время осьминоги подчинялись только жажде крови, забыв про здравый смысл, не отличая врагов от друзей (да что там, друзья их тоже не отличали от врагов). Когда все они обретали возможность возвращать себе человеческий облик, существа в полной мере могли осознать, что они натворили. У многих оставались воспоминания о том, как они убивали своих друзей или семью. Они не могли пережить такое, но и не знали, как себя убить. Они были вынуждены продолжать жить с этим. Поэтому не все остались в городах, возникших на месте лагерей, были такие, кто ушел и отдалился от мира, как и его боги. Однако некоторые все же преодолевали боль потери, восстанавливая мир и порядок. Так первые две недели Месяца Снега были объявлены Днями Великой Скорби, данью памяти своим близким, навеки ушедшим. Это были самые тяжелые дни новой эпохи.

– Ты что, так и считаешь меня вселенским злом? – Ия подняла брови и уставилась на своего собеседника, на минуту потерявшего связь с реальностью.

– Нет, – не раздумывая ответил он, – нисколько. Просто… кто мы такие, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?

– Такие же смертные, как и все вокруг, вот кто. Мы убивали лишь чтобы выжить. У нас была строгая необходимость. Либо они, либо мы. Третьего не дано. Кроме того, уж лучше это, чем какая-нибудь глобальная катастрофа. Огромный взрыв, разорвавший бы планету пополам. Эпидемия неизлечимого вируса. Резкая смена климатических условий…

– Все. Хорошо. Я понял. Мы – меньшее из зол.

– И необходимое. Может, я и ты – лишь инструмент. Кто знает.

Никто этого не знал. Не знал и Капитан, не знала и Ия. После разговоров с ней ему становилось легче. Вне зависимости от того, сколько всего плохого он успевал себе надумать.

«Проще принять рок, чем чужое решение, – повторила Ия про себя. – И проще убедить человека, что он невиновен, чем разгребать то, что он натворит в гневе».

– Как хорошо, – заметил Капитан, – что мы все еще живы.