Мы воплотим богов

Повозка пришла в движение почти сразу после того, как мы забрались в нее, и нам ничего не оставалось, как затаиться и ждать, пока нас влекло к чему-то неизбежному. Я должен совершить последнее действие ради своей родины, после чего освобожусь от стыда за провал, глодавшего меня слишком долго. И на моем пути стояли только городские стены, через которые я когда-то прорвался вместе с армией завоевателей.

Когда повозка подпрыгнула на колдобине и тут же налетела на другую, я ударился бедром о деревянный борт. Мертвый возница как будто специально искал ямы. В темноте другая Кассандра что-то пробормотала, обильно сдобрив слова ругательствами. Убийца промолчал.

За пределами вонючей темноты послышались голоса.

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул, стараясь сохранять спокойствие. Это было непросто: в голове крутилось множество вопросов, ответы на которые могли изменить все дальнейшее. Кисианцы планируют отбить город? Амун и другие мои бывшие Клинки там? Что случилось с чилтейскими солдатами? И главное, чего хотела добиться Эзма, захватив кисианский город?

Я не находил ответов, и это не давало мне покоя.

Снаружи кисианские голоса становились все громче, ближе и многочисленнее. Повозка замедлила ход, и сердце начало отбивать гулкие удары. Мы уже близко, но, возможно, придется несколько часов ждать, пока нас впустят, поэтому я закрыл глаза и начал беззвучно читать мантры, чтобы не дергаться попусту.

С резким, тошнотворным рывком повозка остановилась. Голоса вокруг не изменились, но сердце забилось еще быстрее. Мы еще раз шесть начинали движение и снова останавливались, по моим ощущениям, прошло не меньше часа, хотя мы как будто нисколько не приблизились к цели. Я боролся с желанием высунуться и посмотреть, где мы, и снова принялся читать мантру, не только чтобы сохранять спокойствие, но и чтобы перестать чесаться: от соломы зудела вся кожа.

Снова вперед и снова остановка, всё это начинало походить на ночной кошмар наяву.

– Думаешь, она знает, что делает? – произнес кто-то, и я не сразу понял, что говорили на левантийском. Снаружи.

– Лучше, чем кто-либо из нас, – последовал мрачный ответ. – А что? Сейчас не время для сомнений, Джахат.

Джахат хмыкнул в ответ, и пара миновала повозку, их разговор потонул в кисианском гомоне.

После очередного рывка вперед звуки вокруг нас изменились. Неужели мы заехали под каменную арку ворот?

Мертвый возница за всю дорогу не проронил ни слова, поэтому я опешил, услышав низкий голос, донесшийся из передней части повозки. Ему ответил другой голос, скорее скучающий, чем встревоженный. Я затаил дыхание. Кто-то засмеялся. Второй человек фыркнул. Рядом скрипнули сапоги: кто-то развернулся на месте. И с новым толчком повозка опять двинулась вперед.

Я выдохнул, выпуская напряжение. Мы въехали в город.

– Эй, стойте, – произнесла по-левантийски какая-то женщина, удивление в ее голосе не могло сравниться с пронзившим меня потрясением. – Все нормально? Он выглядит как-то плоховато.

– Это кровь?

Зашаркали шаги, голосов прибавилось, но низкий голос возницы всё бормотал, не в силах разогнать зевак.

– Эй, Вихайя! – крикнул кто-то поблизости. – Это ты на днях рассказывала мне про женщину, которая заставила мертвеца встать и ходить?

Проклятье. Я крепко зажмурился. Добром это не кончится. Шагов становилось все больше, а повозка резко остановилась.

– Кто пропустил эту повозку? Надо ее обыскать!

Рядом со мной насторожился Гидеон.

– Похоже, нам пора, – пробормотал он. – Через левый борт, и бежим к ближайшей улице.

С другого конца повозки донесся заданный шепотом вопрос, но времени объяснить не было. Гидеон двинулся первым, рывком выпрямившись и разбросав солому и зелень. Я последовал за ним, перепрыгнул через борт повозки и тяжело приземлился в сопровождении удивленных возгласов и криков.

– Сюда!

Гидеон потащил меня к ближайшей улице.

– Это Рах! Рах э’Торин!

– Какого хрена здесь делает Гидеон? Он должен быть мертв!

Я не посмел оглянуться. Мчась вслед за Гидеоном, я уворачивался от любопытных кисианцев и разгружавшихся повозок. Маленькая площадь у ворот была заполнена людьми, и только эффект неожиданности помогал нам пробираться сквозь толпу. Расталкивая людей, мы добежали до ближайшей улицы под хор возмущенных возгласов, крики левантийцев следовали за нами по пятам.

Улица оказалась посвободнее, и мы помчались вперед, не думая о направлении, а позади грохотали шаги. На первом же перекрестке Гидеон рванул направо. Прижимая раненую руку к телу, он побежал дальше, при первой возможности свернув налево. Тесные ряды лавочек и домов проносились мимо размытой стеной дерева, камня и ярких флагов. Упала стойка со свечами, люди разбегались с дороги и кричали нам вслед. Еще один поворот наугад, и мы понеслись прямо к лагерю левантийцев – площади, кишевшей шатрами, лошадьми и воинами-степняками. Гидеон снова свернул, впервые рискнув оглянуться. Последовав его примеру, я не увидел на улице преследовавших нас левантийцев.

Гидеон сбавил темп и, тяжело дыша, потрусил по узкому переулку.