Мы воплотим богов

Пусть эти Клинки ненавидели меня, но только имя Эзмы вызвало во мне волну холодной ярости. Она желала мне смерти, потому что я мешал ей, а теперь, отдавала она прямой приказ или нет, но Шения со спутниками оказалась здесь из-за нее, с единственной целью. Однако между жизнью и смертью я всегда выбирал жизнь, и сделаю это снова, даже если это будет означать жизни еще четверых Клинков. Решение должно было быть трудным, мне следовало поговорить с ними, но, как только эти трое спешились и обнажили сабли, я просто захотел их убить. Я не стану просить пощады у Клинков, свернувших на путь Эзмы.

– Рах… – сказал Гидеон, но не закончил фразу.

– Надо было тебе бежать, пока был шанс, – сказал я, не отрывая взгляда от наступающих Клинков.

– Ты же знаешь, что я никогда бы этого не сделал. Ты ведь не убежал бы.

Я усмехнулся.

– Да, не убежал бы.

– Ну? – спросила Шения, стоя перед полукругом Клинков. – Сдадитесь по-тихому или повеселимся?

Она твердой рукой держала наготове лук Дишивы, пальцы другой руки подрагивали от желания выхватить из колчана стрелу. Рорше взялся поудобнее за рукоять сабли и встал в стойку, но ближайший ко мне незнакомый Клинок оставался расслабленным.

Я бросился к нему и, пригнувшись на случай, если сработают его инстинкты, проскользнул мимо, а мой клинок резал ткань, кожу и плоть. Кто-то закричал. Из горла Клинка вырвался придушенный вопль, он попятился, и что-то пролетело у меня над головой, обдав ветерком бритый череп.

– Проклятье! – Шения потянулась за новой стрелой, а я крутанулся на месте и резко остановился, уклонился от одного клинка и парировал удар другого. Время размылось, одновременно ускоряясь и замедляясь, пока я защищался от ударов Рорше и второго Клинка, оскаливших зубы от ненависти. Где-то позади них Шения продолжала кричать:

– Ты все испортил, Гидеон! Мы все потеряли из-за тебя, а теперь у тебя даже не хватает совести посмотреть мне в глаза!

Я поборол желание оглянуться и прислушался к тишине позади меня. Он сбежал?

– Ха! – выкрикнула Шения, а я едва не пропустил удар по руке, чуть не снявший с нее кожу. – Я так и знала, что ты будешь прятаться за Рахом. Сражайся сам, трус!

Шаг. Шелест ткани. Тепло и дыхание. Возможно, они мне почудились, но повернуться и посмотреть означало бы получить клинок в живот, поэтому я продолжил парировать, уклоняться и уходить вбок, каждый шаг приближал меня к моменту, о котором тело само даст знать. И пока эти двое наседали на меня, я больше ничего не мог сделать. Вдруг взгляд Рорше метнулся куда-то выше моего плеча, и я удостоверился, что Гидеон не сбежал.

– Рах, влево.

Сила приказа Гидеона как будто проникла в глубину души, туда, где хранилось прежнее доверие друг другу, когда в пылу сражения каждый всегда знал, где находится другой. С тех пор прошли годы. Слишком много лет. И все же по его слову я ушел влево, используя опасную брешь в обороне Рорше и оставив свой правый бок без защиты. Моя сабля вонзилась в живот Рорше, и с каждой секундой я ждал, что клинок Безымянного проткнет мне бок, и нас с Рорше постигнет один и тот же кровавый конец.

Тело упало на землю. По моим венам побежала паника, я пинком отпихнул Рорше, высвободив саблю, и повернулся. Мне не пришлось спрашивать, все ли хорошо с Гидеоном: на траве лежал Безымянный, из его перерезанного горла лилась кровь.

– Все кончено, – не выпуская из рук окровавленный клинок, крикнул Шении Гидеон. – Уходи, чтобы нам не пришлось отправлять к богам четыре души.

Она наложила стрелу и дрожащей рукой натянула тетиву.

– Да пошел ты!

Шения выстрелила. Гидеон толкнул меня, и я упал на землю, боль прошила тело и закончилась знакомым гвоздем в ухе. Я мечтал никогда больше не шевелиться, но звук вынимаемой из колчана второй стрелы заставил меня перекатиться.

От боли в ухе меня тошнило, но я вскочил на ноги, поляна кружилась, и я с трудом разглядел Шению. Слишком далеко, мне не успеть раньше, чем она снова выстрелит, но ярость все равно заставила броситься в атаку. Издав полный боли и гнева рев, я помчался к Шении, не думая том, что буду делать, полный решимости разорвать ее на части. Она могла бы проткнуть меня стрелой, но я не замедлил бы бег.

Шения опустила лук и побежала. Она была быстра, но у меня была фора, я мчался за ней, словно преследующий жертву хищник.

– Рах! – сквозь стиснутые зубы окликнул меня Гидеон. – Пусть уходит!

Мольба в его голосе остановила меня, и я резко обернулся, позволив Шении скрыться в лесу. Гидеон стоял на коленях возле мертвых тел, глядя в небо, по его руке стекала кровь.

– Проклятье.

Я поспешил назад, борясь с головокружением и болью в ухе.

– Просто отпусти ее, – повторил Гидеон, когда я подошел ближе. Он не шевелился, лицо так и было обращено к небу, а горло открыто, как в тот раз, когда я поцеловал его. Время для подобных воспоминаний было неудачное, но я никак не мог от них избавиться, пока осматривал руку Гидеона.

– Ты теряешь много крови. – Я отодвинул край рукава, не обращая внимания на шипение Гидеона. – Но, кажется, рана не очень глубокая. Ты вытащил стрелу?