Мы вместе «До», а как жить «После»?

Знала, что мое состояние расстраивало родителей, но ничего не могла изменить. Где-то в истерзанной душе еще теплилась дурацкая надежда, что все изменится — Леша позвонит, — и вытравить ее не получалось. Папа хмурился, а мама все чаще приходила в мою комнату, садилась рядом и гладила по спине, вздыхая и нашептывая какие-то ласковые слова. Это помогало. Правда. Я засыпала под ее руками, сворачиваясь клубком, как потерянный щенок.

С лицеем все сложно. Все делала на автомате. Не запоминала ничего и никого не замечала вокруг. Многие шептались, глядя на меня. Я все понимала. Только вот… все равно. Через два месяца экзамены, новые горизонты, изменения, и хотелось верить, что мне когда-нибудь станет легче.

… Позади остался еще месяц без Антипова, а в моей жизни ничего не менялось. Еда безвкусная, дни серые, интереса к происходящему вокруг — ноль.

Очередное утро, по словам мамы, выдалось солнечным. После экзаменов она предлагала поехать на море. От слова «самолет» меня скрутило внутри, а на шее образовывался призрачный ошейник, который нещадно душил.

— Мария, надо бороться, милая, — мама поставила передо мной чашку чая.

— С кем, мам? — горько усмехнулась.

— За свое будущее, родная.

— Я пока не могу… — осеклась и шумно сглотнула подступившие слезы. — … без него не могу.

— А он?

Вскинула на маму глаза и не понимала, что она хочет услышать. Я не знала, что с ним и как он живет. Ничего не знала о нем! Перерыла все страницы в соцсетях, пыталась через Киру узнать хоть что-то, но везде натыкалась на стену. А сам Леша не пытался найти меня, позвонить, сделать хоть что-то…

— Не знаю, — ответила честно.

— Хватит себя жалеть, Мария. Иначе все вокруг будут делать то же самое. Представь себе, кто-то когда-то скажет Алексею о тебе. Как думаешь, какие это будут слова?

И я задумалась, роняя слезы на заледеневшие ладони. Подняла глаза на маму в немом вопросе.

— Вряд ли ты захочешь, чтобы рассказ о тебе вызвал чувство жалости, родная, — улыбнулась родительница. — Но ты можешь сделать все возможное, чтобы твоя история вызывала уважение и грусть от потери.

— Как? — сдавленно прохрипела я.

— Возьми любовь и боль, помести в красивую коробочку и спрячь в самое тайное место своей прекрасной души, моя девочка. Оставь упорство и стремление. Добейся в жизни того, чего не смогли мы с папой.

Я кивнула. И нет, не прониклась ее словами. Они звучали как что-то нереальное. Если бы могла сделать все, что мама говорила, то давно бы так и поступила. И все же мысли отпечатались в голове. Каждый день я прокручивала их как аффирмации.

До экзаменов оставалась неделя. А я все еще сидела в мрачном чулане, окутанная воспоминаниями и тусклым светом старой запыленной лампы. Три месяца позади, а я все никак не могла прийти в себя. Мечты о любви теперь не находили отклика в моем сердце. Некогда красивые сказки стали для меня терновыми кустами, что впивались в тело острыми шипами, стоило лишь подумать.

Я ждала Киру на ступенях лицея, глядя пустыми глазами перед собой. В голове память привычно восстанавливала слайды наших с Лешей дней, где он встречал меня, забирал из дома, читал вслух книги, заставлял делать селфи, кормил с рук, гулял со мной по городу… Заезженный сериал без хэппи-энда.

— Сафронова, дурнеешь с каждым днем, — насмешливый и глумливый голос Соболевой прорвался сквозь мою стену отчуждения, заставив вздрогнуть.

Глава 40

Отвечать не хотелось. Смерила ее равнодушным взглядом и отвернулась. Какая мне разница, что она думает?

— Эх, Маша — три рубля и наша, — не унималась красотка. — Хотела бы я передать тебе привет от Антипова, но облом. За всю неделю, что мы с ним тусили в Англии, он о тебе ни разу не вспомнил.

— Что? — я чувствовала, как напряжение сковывает меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Легкая дрожь прошла по телу, а ком в горле стал ощутимым и болезненным.

— Я тебя предупреждала, что тебе ничего с Лешей не светит, идиотка. Но ты же у нас самая умная, да, Маша?

— Вы… вместе? — не знаю, зачем спросила, унижаясь еще больше, но… мне необходимо было знать ответ.

— А ты сомневалась? — ухмыльнулась Соболева.

Не успела я и рта раскрыть, как мне под нос сунули фото на мобильном, где вполне довольный жизнью Антипов развлекался в баре. Все такой же красивый, любимый и безвозвратно потерянный. В груди резануло тупым клинком, оставляя ржавые разводы по краям раны, и я прикрыла глаза, запрещая себе плакать.

— Пошла вон, — глубокий бархатный голос раздался за спиной, и я резко развернулась.

Позади стоял Роман Звягинцев и зло смотрел на Марину. От неожиданности я потеряла дар речи. С близнецами мы общались мало. Честно сказать, с момента отъезда Леши я вообще не смотрела в сторону его друзей, да и они меня не замечали.

— Ой, да ладно тебе, Ром? Было бы из-за кого… — вскинула бровь однокашница.

— Я дважды не повторяю, — легким движением головы парень указал направление, заставляя Соболеву уйти.

— Спасибо, — прошептала я и опустила глаза.

— Обращайся, — Роман подтолкнул меня к входу. — У нас экзамен по истории скоро. Поможешь?

— Я?

— Мне сказали, ты лучшая в теме.