Мы вернемся

Когда первая волна всеобщей радости улеглась, а ужин был съеден в обстановке натянутой вежливости и ожидания очередного взрыва, Элис устало спряталась в своей комнате. Этот день грозил стать тем особенным значимым днем, о котором впоследствии говорят «Он изменил всю мою жизнь». Счастье смешалось с непониманием, отвращение со страхом, разочарование с воспоминаниями. Этот вторник был таким бесконечным, словно тянулся несколько недель, а не привычные двадцать четыре часа. Элис, кстати, все никак не могла привыкнуть к тому, что здесь не считают года. Вернее, не нумеруют их. В этой Вселенной в полночь встречают просто Новый год, следующий – без номера. Каждый, конечно, вел свой собственный отсчет прожитых лет в этом месте, но все же это было странно и непривычно.

Растянувшись на своей кровати, Элис пыталась воспроизвести все события прожитого дня в памяти, но не выходило. Она то и дело начинала думать о том, как относиться к Иргу, с учетом его прошлого и ее собственных ошибок, в которые ее любезно ткнул Эван. Потом мысли резко перескакивали на невероятное предложение руки и сердца – а ведь до вчерашней ночи она даже не знала, что эти двое встречаются! Хотя нет, встречаются – это слишком формальное, лишенное чувств слово. И тут же всплывало лицо Сияющей и слова Вик о том, что она недостойна такого брата, как Ветер. Все это было так сложно… Казалось бы, они все мертвы, они пережили свои проблемы и беды, и здесь, в последнем пристанище, стоило бы не тратить время на всю эту чепуху. Хотя кто сказал, что их жизни – жизни, Элис, что бы там себе ни повторяла, – это чепуха?

Вик вышла из ванной, вытирая полотенцем волосы. Что ж, она сегодня точно была рекордсменом по внезапным событиям. Серебряный кулон отражал свет, напоминая о новом статусе. А серьезное выражение лица – о внезапных гостях. Достав из тумбочки большую щетку, Вик принялась расчесывать волосы – старательно и медленно, словно это был особый ритуал.

– Я так настраивалась, – заметила она заинтересованный взгляд Элис. – Перед рейдами. Никогда ведь не знаешь, вернешься ли оттуда и сколько твоих солдат сожгут после этой ночи. Меня всегда трясло перед отправлением. После – нет, я просто принимала как данность итоги вылазки, оплакивала каждого глубоко внутри себя. Ничего же не изменить уже. А вот до… Я могла десятки минут расчесывать волосы, снимать с себя этот невроз. Меня это успокаивало.

– Мне тогда остается только лысину тряпочкой протирать, – горестно отозвалась Элис.

– Тебя это так тревожит?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю, Вик. Просто эта лысая голова – напоминание. Словно я все еще болею и могу умереть в любой момент. В нашем мире девушки слишком редко ходят с бритой головой добровольно. Чаще всего это такие, как я. А значит – жалость и сочувствие во взглядах автоматом.

– Эван предлагал тебе парик.

– И я сбежала, найдя тот, который больше всего походил на мою прежнюю прическу. – Элис горестно хмыкнула, откинувшись на подушку. – Нет, это не то, что нужно. Я не хочу забывать, через что я прошла, но ведь я изменилась, и это, – она ткнула себя пальцем в макушку, – тоже должно измениться.

– Хочешь чего-то особенного? – Вик продолжала вычесывать волосы, пытаясь успокоить разбушевавшиеся за день нервы.

– Наверное. Что-то значимое, как твои… Точно! – Элис подскочила на кровати, излучая радостное возбуждение. В ее голове родилась блестящая идея. По крайней мере, в этот момент она выглядела именно так – самой правильной и почти гениальной.

– Что?

– Как твои татуировки. Вик, я хочу набить татуировку на голове! – В подтверждение своих слов Элис счастливо закивала, словно убеждая не только Викторию, но и саму себя. – Ты поможешь мне выбрать символы, чтобы это было не бездумное баловство, а действительно важное для меня?

– Без проблем! – Вик, покрытая рисунками буквально с ног до головы, абсолютно спокойно приняла такую новость, и Элис тихонько выдохнула. – Если ты этого хочешь – мы сделаем это! Я и мастера тебе подскажу, я тут периодически обновляю свои…

Их беседу прервал телефон Вик, который завибрировал на тумбочке. Да, здесь есть телефоны, сотовая связь, интернет и телевидение. Как метко заметила Костра – умирают все.

– Мне нужно быть через полчаса в беседке. Черт! – Она отбросила телефон, словно он обжигал ей пальцы.

– Не хочешь?

– Не хочу. Я должна быть с Ветром, но его сестра… Он же добрый, он любит ее и простит любую боль. Я не могу ее простить. Не могу, Элис, что бы там Ветер ни говорил.

– Ты его любишь, поэтому и не можешь выносить его боль.

– Не знаю, я ничего не знаю об этой чертовой любви… – Вик вздохнула и отложила щетку.

– Ты знаешь главное. – Элис села рядом с Вик и взяла ее за руку.

– Еще утром я этого не знала, не осознавала. А там, когда кричала на Сияющую, я просто сказала это и поняла, что так и есть. Это была самая верная правда, потому что я не обдумывала ее, не анализировала… Может, такой и должна быть любовь?

– Вы с Ветром многое прошли вместе, прожили бок о бок столько дней, чтобы влюбиться.