Мы умрем в один день

— Может, оружие? — Некрасов кивнул в сторону расплющенной, вмятой в камень орудийной башни. Отдельно лежал тяжелый, покрытый ржавчиной ствол.

— Может быть. Весь остров железяками напичкан. Хотя после войны почти все собрали, но подземных нор и казематов хватает. Вот в них вся эта троица почти месяц лазила. Копались, камни растаскивали.

— Что за человек Валентин?

— Не знаю, Юра. Парень вроде неплохой был, веселый. Раньше работал где-то на приисках.

Обедали впятером. Жена Федора наливала борщ в большие эмалированные миски. Семилетний внук Слава разглядывал Некрасова и болтал ногами.

— Ты, мать, шевелись, — сказал Федор, — а то водка прокиснет.

Позже, когда выпили по второй и ели прямо со сковороды жареное мясо, Некрасов встретился взглядом с Ольгой. Молодая женщина шевельнула губами, и Некрасову показалось, что она усмехнулась.

2

В год, когда Федор Щербина вместе с женой и дочерью впервые попали на остров, Юрий Иванович Некрасов служил ротным в разведбате и имел звание капитана. За спиной оставались военное училище, годы, проведенные в отдаленных гарнизонах, кусок афганской войны и развод с женой. К этому времени ему уже хорошо дали осознать свою будущую бесперспективность. У Некрасова не было связей. Хуже того — он не стремился их приобретать и своей угрюмоватой прямолинейностью не вписывался в давно отработанную систему продвижения по служебной лестнице с оказанием различных услуг начальству и выражением личной преданности.

Перестройка не оправдала ожиданий Некрасова, как и многих других, поверивших обещаниям велеречивого лидера. Красивые слова остались лишь словами. Страна стремительно разваливалась, и в южных республиках становилось не менее жарко, чем в недавнем Афганистане.

Батальон Некрасова полтора года назад стоял под Степанакертом, теряя людей от пуль, гепатита и дезертирства. Здесь он воочию убедился в могуществе мафиозных кланов, разраставшихся как на дрожжах в атмосфере беззакония и продажности всей системы.

Потом батальон вернули в Россию, и Некрасову дали комнату в бывшем общежитии ПТУ. Жена, оглядев узкую, как гроб, комнатушку и загаженный умывальник, уехала к матери, забрав дочь. Бесконечные разъезды, жизнь порознь и без того подточили взаимную терпимость — новое жилье стало последней каплей.

Через несколько недель майор Юрий Некрасов оставил службу.

Потом он не раз жалел о своем решении. Семнадцать лет армии въелись в него слишком крепко, чтобы так быстро отпустить. Но друзья и все хорошее, что было связано с этими годами, оттеснились другими воспоминаниями. О лицемерии тех, кто решал его судьбу, тупом вдалбливании лжи, повсеместном воровстве, к которому он так и не сумел привыкнуть.

В гражданку Некрасов вживался тяжело. Сменил одно за другим несколько мест, начав с тренера по боксу в заводской команде, быстро надоело; и приятель уговорил податься в автоклуб, где, помимо занятий, зарабатывали, перегоняя в другие города приобретенные перекупщиками машины. Платили хорошо, но однажды под Железноводском его тормознули и попытались выкинуть из «Жигулей». Некрасов схватился сразу с тремя, сумел посбивать их с ног и сломать кому-то челюсть. Ему выстрелили в спину из обреза, а потом топтали, добивая уже полумертвого. Всю зиму он пролежал в больнице, понемногу оклемался.

Связался с фарцовщиками. На перепродаже валюты и золота быстро сделал тысячи, даже купил квартиру. Но, не умея вилять и подмазывать, так же быстро попался: раз и другой. От суда кое-как ушел, но понял — с фарцой надо завязывать, иначе скатишься к уголовникам.

Последние полтора года работал водителем. Знакомые тянули его в коммерцию, и Некрасов прикидывал — может, действительно заняться? За спекуляцию после победы демократов уже не сажали.

— А него в милицию не сообщил, — спросил Некрасов, хотя о причинах догадывался и сам.

— Боюсь. Ну, приедет бригада, сфотографируют, протоколы напишут, а что дальше? Через зри дня все побережье будет знать, что на Последнем нашли труп, а, следовательно, и они узнают. Поймает милиция тех двоих или нет, еще вопрос, а вот то, что я, жена да Ольга — единственные свидетели — это точно. Ты бы на их месте захотел таких свидетелей оставить?

Они шли по узкой галечной косе. Впереди на выступающем из воды плоском валуне грелась на солнце крупная нерпа. Почуяв людей, задрала усатую морду и перевалилась через край. Саян, облаяв ее, вернулся назад.

— Так и будете жить рядом с мертвецом?

— Будем, — отозвался Федор, — а куда деваться? Надо полтора месяца до конца сезона дотянуть. Как раз десять лет по договору исполняется, а там я сам себе хозяин. Главное, чтобы эти ребята на острове не появились. Ты с нами, Юра, побудь, сколько сможешь, вдвоем все же спокойнее. Правда, жилье у нас не очень веселое, развлечений нет, но рыбешки подловим, с собой увезешь. Браги я два баллона поставил…

— Конечно, останусь, о чем разговор!

— У меня и оружие кое-какое есть. Карабин табельный и «тулка» шестнадцатого калибра.

— Тогда отобьемся!

Они поднялись по склону к разбитой орудийной башне.

— Немецкая батарея 21-миллиметровых. Вторая пушка вон там подальше.